как маска. С лица покойника.
– Сень… А для чего их делают?
– Ну, для памяти, «для чего»! Для музеев всяких.
– А трудно их делать?
– Ерунда: налил гипса на лицо, снял форму, а по форме отлил маску.
– А с живого человека можно? – спросил Дудкин.
Сеня только плечами пожал:
– Ничего сложного: вставил трубочки в нос, чтобы дышать, и отливай!
Все мы очень уважали Сеню, и не только потому, что он был старше нас: он все решительно знал. Если мы говорили о том, что хорошо бы научиться управлять автомобилем, Сеня даже зевал от скуки.
– Тоже мне премудрость! Включил зажигание, выжал сцепление, потом – носком на стартер, а пяткой – на газ.
Заходила речь о рыбной ловле, и Сеня нам целую лекцию прочитывал: щуку можно ловить на донную удочку, на дорожку, на кружки, а жерех днем ловится внахлест и впроводку, а ночью со дна…
Управление машиной да рыбная ловля – дела все-таки обычные. Но отливка масок с живых людей… Мы до сих пор даже не подозревали, что такое занятие вообще существует. Узнав, что Ласточкин и в этом деле «собаку съел», мы только молча переглянулись между собой: вот, мол, человек!
– Пошли! – сказал Сеня и направился обратно к столу для пинг-понга.
Дудкин пошел было за ним, как вдруг Аглая вскрикнула:
– Ой! Антон! Для выставки маску сделаем!
Антошка сразу забыл про игру.
– В-во! – сказал он и оглядел всех нас, подняв большой палец.
Каждый год к первому сентября в нашей школе советом дружины устраивался смотр юных умельцев. Ребята приносили на выставку самодельные приборы, модели, рисунки, вышивки. Специальное жюри оценивало эти работы, и лучшие из них оставались навеки в школьном музее. Аглая с Дудкиным все лето мечтали сделать что-нибудь такое удивительное, чтобы их творение обязательно попало в музей. Это было не так-то просто: на выставку ежегодно представлялось больше сотни вещей, а в музей попадали две-три.
– В-во! – повторил Дудкин. – А гипс в «Стройматериалах» продается. Я сам видел. Сень! Покажешь нам, как отлить?
– Ага, Сень… – подхватила Аглая. – Ты только руководи. Мы все сами будем делать, ты только руководи.
Сеня у нас никогда не отказывался руководить. В свое время он был старостой нашего драмкружка (это когда ко мне в квартиру притащили живого козла), руководил оборудованием красного уголка (тогда еще Дудкин перебил зубилом внутреннюю электропроводку). Теперь он тоже согласился:
– Ладно уж. Только быстрее давайте: мне в кино идти на пять тридцать.
Стали думать, с кого отлить маску. Ласточкин сказал, что хорошо бы найти какого-нибудь знаменитого человека: тогда уж маску наверняка примут в музей. Дудкин вспомнил было, что в нашем доме живет профессор Грабов, лауреат Ленинской премии, но тут же сам добавил, что профессор едва ли позволит лить себе на лицо гипс. И вдруг меня осенило.
– Гога Люкин! – сказал я.
Аглая с Дудкиным сразу повеселели.
Гога Люкин жил в нашем доме. Он учился во втором классе, но его