Хочу кое – в чем удостовериться.
Колобок разрешающе махнул рукой.
– Пошли! – скомандовал полковник.
Талгата не стреножили. Лишь жирный лейтенант с изрытым оспинами лицом уселся рядом с ним на заднее сиденье джипа. Похоже, что Талгату пока ничего не угрожало.
Проехали город из конца в конец и по улице Ленина стали подниматься наверх. Дорога до чебуречной много времени не заняла. Талгат попросил завернуть на стоянку. Из дверей чебуречной тут же выскочил худой парнишка и жестами стал приглашать гостей. Вылезший из джипа полковник отмахнулся от него. Спросил Талгата, показывая через дорогу:
– Ты это здание со шпилями видел?
– Это.
– Вилла Искандера. Веди.
Талгат хорошо запомнил тропу, хотя и была ночь. Но светила луна, когда он в сопровождении Колуна проделал путь до своей «могилы» туда и обратно. Теперь вот снова – туда и обратно. А может, только туда?..
Тропа потерялась, когда закончилась полоса леса. Но был приметный ориентир: большой серый валун, на котором красной краской было нарисовано сердце, пронзенной стрелой, и написано имя: Дарига. А рядом – торчавшая из снега кривая березка, выросшая из случайного семени, занесенного шалым ветром. Возле березки Талгат остановился.
– Пришли, – и показал на правый бок валуна.
С этой стороны земля была очищена от мелких камней, и небольшое углубление указывало на то, что здесь недавно рыли яму. И кирка валялась рядом. Полковник поднял ее и сказал рябому автоматчику:
– Пошарь вокруг. Вдруг что найдешь.
Сам нагнулся, подобрал окурок, вынул из кармана пластмассовую коробочку и уложил в нее находку.
– Исмагилов такие курит, – произнес, усаживаясь на гладкий камень. – В какую сторону он ушел?
– Туда, – показал в сторону особняка со шпилями Талгат.
Он стоял, привалившись к валуну, и желал лишь одного: скорее бы все закончилось. Жену и дочь он, конечно же, отправит к Георгию. Но сначала она должна продать квартиру, а это займет немало времени. Значит, сидеть ему пока между жерновами. Любая оплошка – и жернова сомкнутся.
– Где служил, морпех? – прервал его мысли полковник.
– На севере.
– Я ведь тоже из морской пехоты. Командиром роты был на Балтике. Потом меня на Иссык-куль перебросили, в учебный центр, где боевых дельфинов готовили. Слыхал про таких?
– Ходили у нас слухи.
– Теперь ни дельфинов, ни морской пехоты. И служба теперь…, – он не договорил, лишь махнул рукой.
Талгат понял, что и у полковника жизнь – не сахар. Хотя и не живет в нужде, как работяги и пенсионеры. За деньги тянет лямку, и, наверняка, за валюту. Такая теперь настала жизнь, что молятся не на Ленина, не на Всевышнего, а на американского президента на зеленой банкноте.
– Господин полковник! – услышал он голос рябого лейтенанта. – Вот, нашел внизу! И след, будто человек полз.
С довольной улыбкой лейтенант протягивал начальнику морпеховский нож.
– Твой? –