но ведь всегда можно попробовать договориться.
– Так ведь я попробовал, – сглотнул Пластинин. – Три раза…
– Пообещайте мне пожалуйста, что в следующий раз вы попробуете четыре раза, – Роман взглянул в ее внимательные глаза и начал тонуть: два зеленовато-серых озера словно искрились тысячами солнечных лучиков, источая непомерное для таких малюток тепло. Он даже почувствовал его на своем загрубевшем лице.
– Роман Павлович… обещаете? – настойчиво, но с улыбкой повторила Стефания.
Пластинин вышел из оцепенения и кивнул.
Женщина вздохнула и потянулась к компьютеру на кассе.
Роман частенько удивлялся, как она прожила здесь всю жизнь, открыла бар… хорошо, кафе-бар, и до сих пор верила в какие-то цивилизованные подходы в общении с пьяным отребьем. Роман тоже считал драку – крайней формой убеждения, он же все-таки человек с высшим образованием, бывший… да, бывший офицер. Но ведь сегодня никто и не дрался. Подумаешь, сделал предупредительный выстрел в голову, если так можно выразиться, и пресек конфликт.
Ладно, глупо было надеяться, что она его когда-нибудь поймет… но и не станет же он ради Стефании так прогибаться, что свободные очки характеристик раскидает под нее. Ну, чтобы соответствовать лучше. Хотя много ли для этого надо? Прокачать Харизму? Или лучше Интеллект и Восприятие? Очевидно, они у нее на высоком уровне, а подобное тянется к подобному, это он еще из школьных уроков по магнетизму помнил… стоп! Там как раз одинаковые полюса отталкивались… да, поднять интеллект бы не помешало. Хотя ладно, подумаешь спутал, столько лет прошло.
А ведь именно такой план он и составил, когда только заехал на зону. Цель, правда, была другой – познать науку, химию. Может быть все-таки вложиться? Сколько у него нераспределенных очков накопилось за последние годы апатии?
– Роман Павлович, – легонько коснулась его руки Стефания. – Можно вас попросить… не дадите, пожалуйста, с вашего телефона Машу набрать? Вдруг она только мне не отвечает… может быть обиделась на что-то?
– Да ну, вряд ли, – вырвалось у Пластинина, – она не похожа на такого человека…
– На какого на такого? – вцепилась в фразу женщина.
Роман осекся… ну как рассказать, что уж в людях-то он разбирается, насмотрелся всякого. И в детстве, и студенчестве, и на службе, и… и в банде, и на зоне.
Машка была светлой, солнечной, без примеси гнили и ржавчины, которые стачивали, выедали со временем даже очень приличных людей. Стоило им только попасть под удар, как прогнившее нутро или уже дряхлый стержень, еще недавно казавшийся металлическим и несокрушимым, трещали, лопались и рушились вместе с человеком.
Машка была другой, совершенно точно! В детстве ходила по кружкам, любила читать, причем достаточно взрослые, серьезные книжки; в школе ее не сбило с пути окружение, мало интересующееся такими вещами; успешно миновала она и чисто дворовые пристрастья подростков – сигареты, алкоголь, наркотики. При этом, она не была ботаничкой, у нее много подруг из всех социальных слоев,