то внутри у него как будто что-то щёлкнуло: вот человек, которому я могу помочь. Привлекла она Порфирия своим жалким видом и покорностью. Это была девушка, почти девочка, лет семнадцати-восемнадцати. Одета она была в чёрное платье, которое было ей велико и волочилось по полу, и в чёрном платке.
– Видно сирота, – подумал Порфирий и сердце его сжалось от сострадания.
Она ходила от одной группы людей к другой, низко кланялась и просила подать ей хлеба. Некоторые подавали монеты, но большинство гнали её и она, ссутулившись, сжавшись, как от ударов, шла дальше. Так она дошла до Порфирия, который расположился на полу около стены. Она поклонилась и попросила хлеба. Порфирий развязал свою котомку и достал четвертинку буханки хлеба. Взвесил её на руке и протянул девушке. Она вспыхнула, но протянув руку, отклонила хлеб.
– Это много… – тихо сказала она.
– Бери, бери, – настаивал Порфирий и она взяла хлеб, спрятала его за пазухой и снова поклонилась Порфирию.
– Спасибо, буду за вас бога молить, – сказала и пошла быстро из зала.
Порфирий поднялся и решил проследить – куда пойдёт девушка. Она вышла из вокзала, перешла улицу и скрылась за углом дома. Порфирий пошёл за ней. Он завернул за угол и снова увидел её. Она торопливо жевала хлеб, который ей дал Порфирий. Увидев его, она повернулась и побежала по улице.
– Постой, – крикнул Порфирий, – постой, тебе говорят!
Но девушка не останавливалась, и Порфирию пришлось тоже перейти на бег. Вдруг девушка остановилась, повернулась к нему лицом и вытянув руку с хлебом, крикнула:
– Берите! – в глазах её был ужас.
– Не бойся ты меня, – мирно сказал Порфирий, – и хлеб мне твой не нужен. Я поговорить с тобой хочу. Ты где живёшь? Мне переночевать негде – пустишь?
– Нету у меня дома и никого нет.
– Я так и подумал – сирота значит?
Девушка кивнула.
– А звать-то тебя как?
– Ульяна я.
– А меня Порфирием зовут. Я из Ореховки. Мне туда ещё добраться надо, к родным. А где же ты ночуешь?
– А где придётся. Часто на вокзале.
– Сама-то откуда?
– От сюда, из Сулина.
– Почему же домой не идёшь?
– Не могу, там только мачеха осталась, – сказала Ульяна, и вдруг разрыдалась.
Порфирий подошёл к ней, обнял и сказал:
– Отец, небось, на фронте погиб?
– Да, – сказала сквозь слёзы Ульяна, – а вы откуда знаете?
– Нетрудно догадаться. Сейчас таких сирот, как ты, ужас сколько.
– Возьмите меня с собой, я вам пригожусь, – вдруг сказала Ульяна и посмотрела Порфирию в глаза.
– А и возьму, – просто ответил Порфирий, – я как тебя увидел, то сразу понял – вот человек, которому я могу помочь.
– Правда?
– Правда. Завтра поезд будет, может быть уедем. Да ты хлеб-то доедай, у меня ещё есть.
До поезда надо было чем-то заняться. Сначала они пошли домой