списка тот самый сэр Грэфтон Эллиот Смит, который принял живейшее участие в изучении находки. Виновным мог быть профессор геологии в Оксфорде Соллас, враждовавший со Смитом Вудвордом. Могли быть причастными к подделке геолог Льюис Эбботт, зоолог Мартин Хинтон, химики Самуэль Вудхед и Хьюитт. Наконец, это мог быть сэр Артур Конан-Дойль, бывавший в Пилтдауне, знакомый с Доусоном и поздравивший его с «выдающимся открытием». Воистину загадка, достойная Шерлока Холмса!
Но к тайне Пилтдауна был причастен ещё один человек. Как мы помним, Доусону помогал молодой священник Тейяр де Шарден. Когда началась Первая мировая война, он стал санитаром и за отвагу на поле боя был награждён орденом Почетного Легиона. После войны он посвятил себя антропологии и философии, участвовал в открытии первобытного пекинского человека – синантропа, руководил экспедициями в Центральную и Юго-Восточную Азию и стал одним из крупнейших антропологов мира. Его философские труды были настолько ярки и своеобразны, что орден иезуитов, в котором он состоял, запретил их печатание. Никем не подвергалась сомнению его научная и человеческая порядочность. Неужели человек такого калибра мог участвовать в дерзкой подделке, обманувшей учёный мир? Но ведь именно он нашёл третий зуб, оказавшийся такой же подделкой, как два остальных. Был ли он в те годы восторженным растяпой – или ехидным мистификатором?
Этот вопрос подробно разбирает американский зоолог и историк науки Стивен Джей Гоулд. Он пишет о том, что Тейяр де Шарден, ставший в свои поздние годы суровой, почти божественной фигурой, некогда был молодым весёлым студентом. Незадолго до пилтдаунской истории он побывал в Египте и мог привезти оттуда кости, собранные кем-то в Северной Африке – те самые, что подчеркнули подлинность пилтдаунской находки. Он был приятелем Доусона, не раз они просиживали вечера за кружкой пива. Тут и могла возникнуть идея грандиозного розыгрыша. Доусон недолюбливал профессионалов-палеонтологов, свысока взиравших на него – скромного любителя. А молодой французский священник с удовольствием натянул бы нос английским учёным, так и не нашедшим у себя первобытного человека, тогда как во Франции таких находок было уже немало. Вероятно, они вместе смонтировали находку с тем, чтобы посмеяться над конфузом тех коллег, которые в неё поверят. Но они никак не могли ожидать, что фальшивка будет воспринята так серьезно – и тем более что события выйдут из-под контроля. Доусон неожиданно умер в 1916 году, Тейяр был на фронте до конца войны, а вернувшись, с ужасом обнаружил, что крупнейшие английские учёные, которых он искренне уважал, поручились за подлинность находки и что раскрыв истину, он навеки опозорит своё имя. Оставалось молчать…
О том, что могло быть именно так, говорят две детали. Как мы помним, в 1915 году Доусон нашёл ещё два обломка черепа и зуб, причем довольно далеко от места первой находки. Но из писем Тейяра ясно, что он знал о существовании этих фрагментов ещё до ухода на фронт, то есть задолго до их «находки». Кроме того,