Саша так и понял, понимают ли они вообще шутки. Да, кто они-то? Те японцы, которых Саша знал, были сенсеи, которые научили его, что недостаточно только уметь бить, бой – это искусство. Он не шкуру в бою должен защищать, а мораль, справедливость и честь. Тренер – это учитель, послушание ему беспрекословно. Саша с наслаждением выучил массу экзотических слов: джесиндо, дзесинкан, тентайтенхо, сенчинсугикобо, хапоно ката… пинананы и найфанчины. Каты -позы: кенчикоате но ката, ката Эйленхо, Бо-Но ката, Ананку но ката, Вашу, Шинто, кайшикен. У каждой каты свой номер. Саша мог бы говорить об этом часами, да только было особо не с кем.
Сейчас после увольнения из органов он и сам не знал, о чем ему было приятнее вспоминать – об оперативной работе или о боях. Теперь ему казалось, что бои в его жизни сыграли большую роль. А что, Саше было чем гордиться: обладатель 4 дана дзюсимон шорин рю и окинава годсурю. Для непосвященных это непонятные слова, но для тех, кто понимает… это звучит очень серьезно. Когда Саша еще служил, им не разрешали участвовать в открытых соревнованиях, для КГБ – карате не спорт, а сотрудники – не спортсмены. Да их и нельзя было выпустить, один раз попробовали на внутренних соревнованиях Динамо, но ужаснулись неумолимой статистике: на 119 участников пришлось 101 обращение к врачу, 52 нокдаунов и 11 глубоких нокаутов. Кому нужны были эти гладиаторские бои с таким исходом. Саша не знал, что делать. Ему хотелось учить других тому, что он умеет, но карате попытались запретить. Инструкторы открывали подпольные секции, стали работать каскадерами. Саша до поры молчал, зная, что учитывая его "опалу" бывшее начальство его просто посадит. При этом ему было известно, что некоторые бывшие сотрудники, и ногтя его не стоящие, зарабатывают в подпольных секциях очень приличные деньги.
Потом запрет был снят, и Сашан наконец стал тренером. Его стали повышать в звании, но это было еще до увольнения. На пенсию он вышел полковником, хотя не считал, что это справедливо, хотел "большую" звезду и ее отсутствие на парадном мундире, который Саша надевал раз в году на День Чекиста, продолжало его злить, родная "контора" обошлась с ним несправедливо.
Тренировал он мастеров спорта, не ниже. Он тогда еще и сам выходил на татами. Приятное ощущение неуязвимости в толпе, по правилам держателя дана, он вообще не имел права применять свои навыки против обычного человека, он и не собирался, но все-таки один раз пришлось это сделать.
На Манежной площади он оказался случайно. Ходил с женой в магазин Подарки и потом забрели на какой-то митинг. Кажется это был День города при Ельцине. На площади толпились люди, с импровизированных эстрад пели, то здесь то там виднелись милиционеры и опытный Сашин взгляд отметил кое-где дежурных штатных сотрудников Комитета. Послышались крики, громкая ругань, боковым зрением Саша увидел клубок дерущихся тел. Он стоял совсем близко от чужой потасовки. Жена стала тянуть его за рукав, но Саша подошел ближе, схватил за плечо коренастого татуированного парня, который с остервенением