и Лена с легким вздохом вынула наушники, нажала кнопку: щелчок и кассета в плеере остановилась.
Пришло время скинуть грезы и выйти из серого вагона, подняться к серой улице.
Музыка была для девушки главной отдушиной, тем, в чем она находила покой, умиротворение: ритмы и тексты созвучные ее жизни. С девяносто второго прошло почти восемь лет. И хоть в начале девяностых Лена была мала, но недоедание и уставшую бабушку помнила хорошо. Сейчас кажется, что самые трудные времена позади, хотя может быть они впереди. Сейчас только начало сентября, но все уже ждут миллениума.
«На конец света, как на праздник. Девяносто второй выдержали, с нулевым справиться должны», – рассеяно думала она, шагая на ступень эскалатора. Пробегавший мимо парень случайно задел ее плечом, но слишком торопился для извинений.
«Как всегда».
Сегодня была суббота, народа в транспорте не так много, но всё равно вот такие индивиды попадаются.
«Особое везение».
Впрочем, к везению относился и семинар, который руководство института решило поставить на субботу. А семинар лучше послушать, а то иначе могут стипендию урезать. А это какие никакие, но дополнительные деньги.
В этом году, в конце мая, Лене исполнилось восемнадцать. Все лето, после учебы, она посвятила подработке: раздавала листовки у метро. Хорошо, не простыла ни разу, как некоторые из девочек. Впрочем, здоровьем она тоже отличалась с детства: если и заболевала, то ненадолго и несерьезно. Порой ей казалось, что организм убивает любые вирусы и опасности, до того, как они хоть сколько нибудь серьезно навредят ей. Впрочем, родившаяся с линиями-отметками по всему телу Лена любые особенности воспринимала как должное, не сильно удивляясь. Очень быстро она поняла, что к хорошему здоровью прилагаются меньшая восприимчивость холода или жары: даже зимой в минус тридцать она могла спокойно ходить в тонком осеннем пальто и не мерзнуть, и даже промозглым летом чувствовала себя прекрасно. Это хорошо: серверная столица не всегда радовала теплой погодой.
Свои «отметины» девочка, конечно, не любила. Из-за них все детство приходилось прятаться в длинных одеждах, да и сейчас она не могла позволить себе шорт или короткой юбки без плотных колгот. Люди бывают жестоки, людей может испугать непохожее на привычное, а страх лучше всего прятать за агрессией.
Впрочем, мир не делится только на черное и белое. Мир – это радуга.
Были те, кто сторонился ее, были те, кто недолюбливал. Были те, кто, случайно узнав, запрещал своим детям общаться с «помеченной». Были те, кто поддерживал, кому было всё равно. Были те, кто говорил, «душа главное». Были те, кто срывал плохое настроение. Были те, кто наставлял.
А еще был тот, кто, увидев отметки, сразу развернулся и ушел, по пути застегивая молнию, не заботясь о ее слезах. Раньше Лена и не знала, что боль может быть такой сильной. Потом она долго рыдала на коленях бабушки.
– Ты особенная, моя девочка, – шептала та, пытаясь успокоить, – прими себя. Ты ведь у меня такая умница. Он и мизинца