легонькие лучи света, вырывались сквозь «муравейник», местами освещая «хату». Я выключил радио и залез на «решку» (окно) чтобы послушать «Клетку». В нашем парке, который недалеко от «КПЗ», проводилась дискотека под открытым небом. Мои друзья часто передавали мне приветы, и я все время внимательно прислушивался. Прошло шесть суток в одном режиме. Утром «шмон», в обед горячий борщ, вечером по радио время шансона и постоянное ожидание встречи с тюрьмой.
15.07.2007. В «хате» играл шансон, было около полуночи, открылся глазок и продольный заглянул в камеру. Он подозвал нас, чтобы сообщить, что мы заказаны на этап, через полчаса с вещами на выход. Мы собирались, стараясь ничего не забыть, заварили «чиф» и присели на дорожку. Открылась «хата», и мы вышли на «продол». Нас начали загружать в «воронок», так как на этап заказали много людей, камеры заполняли до отказа. Я был прижат к решетке со всех сторон. Стекая потом, задыхался от жары, арестанты ругались с конвоем. Открылись ворота, и воронок повез арестантский люд на этап.
Как только «воронок» остановился, я услышал голос диктора, объявляющий прибытие поезда, наконец-то мы были на вокзале. Наша «хата» была забита плотнее всего, и поэтому нас стали выводить первыми. С воронка меня встречал «мент», который пристигнул меня наручниками к «Зеле». По бокам стоял конвой с псами, а за ними люди, которые пришли на этап. Среди них я увидел своих друзей «Прокопа» и «Топса», быстро и незаметно бросил им под ноги «маляву» (записку). Проходя мимо них, мы о чем-то переговорили и нас повели к «Столыпину» (вагону для перевозки заключенных), через подземный переход. Когда мы подошли к «Столыпину», нам сказали присесть и взять руки за голову.
Открылся «Столыпиский» вагона, из него вышел конвой, нас подняли, и подвели к входу. Наши дела передали одному из конвоиров «Столыпина» и нас начали заводить в камеры вагона. Я спешно шел по коридору вагона, к конвойному который стоял около одной из камер, и все время подгонял арестантов. Дверь камеры откатилась в левую сторону, я зашел в купе Столыпина, и за мной закрылась решетчатая дверь.
– Первый.
Прокричал конвойный, который меня встречал.
Постепенно купе стало заполняться, я залез на вторую полку, и молча, внимательно наблюдал за всем происходящим вокруг. Наше купе набивалось плотнее, поэтому один из арестантов перекрыл специальной доской пространство между нарами второго яруса, кто-то растелил своё махровое покрывало. Большинство старших сидели в кругу, и общались на различные темы. Я старался быть ближе к своим землякам, по этому я подсел к нашим Конотопским пацанам. Время от времени я что-то уточнял у старших, стараясь собрать в своей голове картинку тюремной жизни. Но всё же трёх часов мне так и не хватило, а наш поезд уже подъезжал к Сумам. К нам подошел конвойный с нашими личными делами, и стал зачитывать фамилии, те, кого зачитывали, называли, имя, отчество, дата рождения,