помощник, отвечавший за избирательную кампанию: некая непонятная газетенка выливала на Геннадия Иваныча потоки грязи, большей своей частью – совершенно безосновательно, а меньшей – бездоказательно. Но в пиар-кампании это было неважно.
Кстати, еще хорошо бы не только кардиологу – психологу показаться, или даже – психиатру, жаль, нет таких знакомых. Что-то в последнее время стали частенько сниться сны… Да еще такие странные…
– Что? – Геннадий Иваныч перебил говорящего в трубку. – А ну-ка, с этого места поподробней! Какой такой Трубников? Откуда взялся? От «Сильной Родины»? А это что еще за партия? Ну-ну, узнавайте быстрее и о партии, и об этом… Трубникове. Избирателю ведь все равно, правда или нет, главное, чтобы было броско подано… Очень даже броско? Хм… ну-ну… Заголовки?
Ну, читай, читай, а потом этот подметный листок завези мне в офис – полюбопытничаю. Ну и что, что грязь? Все мы… гм… из грязи, да в князи, авось, не испачкаемся! Та-ак… Ленку задели? «Не господин ли Перепелкин пиарит за государственный счет безголосую певичку»? А хоть и Перепелкин – но не за государственный, а за свой собственный! Ла-адно, посмотрим…
Ленка была так… Для тела. Красивая молодая девочка, блондиночка-провинциалка, умело прятавшая за напускной глупостью по первобытному острый умишко, направленный к одной цели: закрепиться, ухватить, сожрать.
Подобных девочек, конечно, понять можно – кроме роскошного тела, данных, в общем-то, никаких. Учиться лень, работать – тоже, а жить хочется, по возможности, приятно и ярко и прямо здесь и сейчас. Не у всех, правда, получается – поляна-то истоптана, конкуренток локтями расталкивать надо.
Вот только так подумал – позвонила Ленка! Ну что ты будешь делать – день, видно, сегодня такой выдался.
– Да, Ленок… Ну, ты же знаешь, всегда тебя рад видеть… Вечером? Приезжай, приезжай… Только сегодня, завтра тебе выходной устрою. Как там у тебя дела со студией? Ах, об этом и переговорить? Приезжай…
И снова звонок… Судя по мелодии – «Лунная Река» – это была дочка, единственное существо, которое г-н Перепелкин по-настоящему любил… И которая отвергала любую его помощь, даже намеки – «Я сама!». Нет, не то чтобы после давнего развода Геннадий Иваныч не помогал бывшей семье, как раз наоборот, но вот… Что выросло, то выросло…
– Как там у тебя дела?
Ого! Надо же, в кои-то веки поинтересовалась!
– Спасибо, зайчик, хорошо… А вы там как?
«Вы» – это были она, Надежда Геннадьевна, и ее благоверный – а с недавних пор и законный муж – некто Райво Сааринен, по национальности – финн, собственно, и проживали они в Финляндии – «там» – в небольшом городке Лаппеенранта, недалеко от российской границы.
– А у нас плохо и быть не может – мы ведь не в России, папа!
Ага, уела!
Уже был как-то при встрече разговор на эту тему: дочка напрочь не хотела принимать родину, хотя выучилась здесь – закончила, и неплохо, медицинский. Теперь вот работает в этой… Лапен… Липен… черт, язык сломишь, в Лаппеенранте врачом