Пинхас Рутенберг. От террориста к сионисту. Том I: Россия – первая эмиграция (1879–1919)
писательская фантазия, как кажется, явно подчиняет себе реальную действительность. Нельзя, однако, не отметить, что его навязчивое возвращение к самой фигуре Азефа может указывать на то, что их пути в самом деле непосредственным или – что вероятней – опосредованным образом пересекались. Азеф присутствует и в тексте «Ксении», представляющем собой то ли рассказ, то ли мемуарный очерк – в этом пограничном жанре написаны многие дымовские произведения эмигрантского периода. Не будучи отмечен печатью большого художественного откровения и, более того, заключая ряд исторических неточностей и ошибок, этот текст тем не менее представляет несомненный интерес, так как, с одной стороны, знакомит с неизвестной страницей в биографии самого Дымова российского периода, а с другой – последовавшие за ним события служат нитью, связующей разные исторические времена и их деятелей, включая и интересующего нас в первую очередь Рутенберга. Приведем рассказ полностью в переводе на русский язык М. Лемстера.
КСЕНИЯ
В 1903 году, в Дуббельне, на Рижском взморье, я познакомился с Еленой Зильберберг. Она была неописуемо красива.
По прошествии лет Пинхас Рутенберг говорил мне о ней в Нью-Йорке:
– Она была красивейшей женщиной, которую я когда-либо знал…
В то время я должен был работать в Терветских лесах, но вместо этого я влюбился в эту красивую девушку и забыл обо всех лесах мира. Это было чудеснейшее лето в моей жизни.
Елена уехала в Москву, где она постоянно проживала. Несколько позже она отправилась в Льеж, в Бельгию. Мы расстались. Спустя два года, зимой, я вновь встретился с ней. Она была еще красивее прежнего, выглядела более зрелой.
На вопрос, что она делает за границей, я не получил ясного ответа. Должна-де с кем-то встретиться, с каким-то мужчиной, с какими-то людьми.
– По делам?
– Нет.
Собственно, она художница. Что же она пишет? Разное, она только начинающая. Но это не так важно.
– А что же важно?
– Мы поговорим об этом в другой раз. Что делаете вы, Дымов? В каких кругах вращаетесь?
Неделей позже, на рассвете, ко мне в дом пришла некая женщина, которую я постоянно встречал в доме у Елены. Кто была эта дама, я не знал: тихая, с темными честными глазами, бледная и молчаливая. Как ее имя? Что она делает в столице? Курсистка, думал я, и по правде сказать, мало ею интересовался.
– Я пришла к вам от имени Елены, – начала она.
– Кто-то вас преследует?..
– Меня? Для чего? Кто?
Я был в недоумении.
– Елена Ивановна и я уверены, что вы подходящая фигура. Вы можете позволить провести у вас в доме маленькое собрание?
Я понял, что она имеет в виду.
– Что за собрание? Кто эти люди, которые должны собраться?
– Вы их не знаете и не должны знать, это мои друзья.
– Нелегалы? – Молодая женщина или не услышала моего вопроса, или притворилась не слышащей. Она продолжала:
– К вам придут семь человек, возможно, восемь, не более.