субботу песнопения
В Субботу «Песнь на море», когда во время службы читается Песнь Богу, которую пели Моше и сыны Израиля, перейдя через Красное море, рабби из Садагоры сказал:
«Не говорится, что они пели свою песнь сразу после того, как они перешли Красное море. Сначала им надлежало достигнуть ступени совершенной веры, ибо сказано: “…и уверовали в Бога и в Моше, служителя Его”[31] – и только после этого сказано: “Тогда воспел Моше и сыны Израиля эту песнь Богу”[32]. Лишь тот, кто верует, может петь эту песнь».
Рабби Авраѓам-Яаков говорил: «У каждого народа есть свои песни, и никто не поет песни другого народа. А вот народ Израиля поет все песни, чтобы донести их до слуха Господа. Так в Мидраше, в разделе “Шира”, сказано, что все существа, населяющие землю, и все птицы поют свои песни, но народ Израиля соединяет все эти песни воедино, дабы их мог услышать Бог».
Однажды в пятницу вечером компания так называемых просвещенных пришла безо всякого приглашения в дом рабби из Садагоры, чтобы послушать, как он говорит кидуш, а затем поднять его на смех. Увидев их, цадик сказал: «Как всем нам известно, слова из Книги Бытия “И завершены были и небо, и земля”[33] говорятся здесь как свидетельство того, что творение совершил один и единый Бог. И эти слова куда как уместны особенно тогда, когда некто пытается оспорить их справедливость. Вот почему мы сейчас засвидетельствуем, прямо перед лицом тех, кто не верит в это, что Бог сотворил мир и правит им». Он встал во весь рост и прочел кидуш.
Рабби Авраѓама-Яакова однажды спросили: «Наши мудрецы говорят: “Нет вещи, для которой не было бы своего места”[34]. Таким образом, это означает, что и у каждого человека есть свое место. Тогда почему же люди порой ощущают такую тесноту и скученность?»
Рабби ответил: «Это происходит потому, что каждый норовит занять место другого человека».
Однажды рабби из Садагоры, сидя за обеденным столом, грустно вздыхал и ничего не ел. Сестра рабби спросила его, в чем причина такого беспокойства, и вынуждена была повторить вопрос несколько раз. Наконец он ответил ей – вопросом на вопрос: «Ты слышала, что приходится терпеть сейчас нашим братьям в России?»
«А мне кажется, – сказала его сестра, – что эти страдания есть не что иное, как родовые схватки, означающие приход Машиаха»[35].
Цадик задумался над ее ответом. «Может быть, – сказал он наконец, – может быть. Но вот только когда страдания и боль почти достигают предела, народ Израиля взывает к Богу, говоря, что не в силах далее терпеть все это. И тогда милосердный Бог умаляет страдания – отдаляя тем самым избавление».
Один из друзей рабби Авраѓама-Яакова однажды спросил его: «Как же такое может быть? Многие святые люди, жившие задолго до нас, называли даты дня избавления. Эти дни пришли и прошли, а избавления все нет и нет».
Цадик ответил: «Мой отец, да будет