медики вместе с военными помогали красным корейским вождям. Мать Ермакова скончалась недавно. В отцовском кабинете Константин Филиппович часто уносился мыслями в годы юности. Вспоминал себя без трости, гоняющим мяч по двору или скользящим на лыжах по заснеженному Подмосковью.
– Кофе заказывали? – голосом официантки спросила Мария Андреевна.
– Спасибо, Маша, – улыбнулся профессор, принимая маленький поднос с чашкой кофе, бутербродом с икрой и рюмкой коньяка.
Подобную роскошь Ермаков позволял себе только по выходным. Поход в театр жена приравняла к выходному дню, чем и вызвала улыбку супруга; – Константин Филиппович залпом отправил в рот рюмку коньяка. Посмаковал, откинувшись в кресле. Потом взял вилку и нож, разрезал бутерброд с икрой на четыре части и не спеша закусил. Кофе профессор пил неторопливо, маленькими глотками. Жена умела готовить этот напиток. Мария Андреевна родилась и выросла в Абхазии, где на границе служил ее отец. В сухумских кофейнях испокон веков работали греки. Они подавали кофе с горячего песка в специальных маленьких турках. Песка супруга профессора не держала, но кофе варила мастерски. Константин Филиппович с сожалением поставил пустую чашку на блюдце и посмотрел на часы. На сборы оставалось двадцать минут.
Это было как раз то время, которое требовалось, чтобы вернуть протез на место и переодеться в выходной костюм. Профессор оставался старомоден в своих привычках и посещать театр в джинсах считал неприличным.
Он уже взял в руки рубашку, когда в кабинете появилась жена и растерянно сообщила, что у них в доме гость.
– Кто? – удивился Ермаков. – Я не слышал звонка.
– Какой-то генерал. Я выносила мусор, а он вышел из лифта. – Мария Андреевна была уже в вечернем платье, и пустое помойное ведро, которое она держала, выглядело в ее руках несуразно.
Ермаков взял трость и вышел из кабинета.
В холле он увидел внушительную фигуру с небольшим брюшком, но мощную и широкоплечую, облаченную в генеральский мундир, украшенный орденами и нашивками.
– Вы меня, конечно, не помните? – заявила фигура басом. – Меня зовут Иван Григорьевич Грыжин. Видались мы в вашей больнице.
– Возможно. Но такого пациента, как вы, я бы не забыл, – усмехнулся профессор, оглядывая знаки отличия генерала.
– Слава Богу, на здоровье не жалуюсь и никогда в больницах не лежал. А был я у вас по поводу моего раненого помощника, подполковника Ерожина, – извиняющимся тоном сообщил гость.
– Никак сам замминистра пожаловал? – улыбнулся профессор, вспоминая сурового посетителя, навещавшего его больного. – Если мне память не изменяет, вы тогда предпочитали штатский костюм?
– Увы, теперь я пенсионер. А мундир напялил, чтоб солидно выглядеть. На работу его раза два в год надевал. Не люблю воротничков, шею стесняют, – признался Грыжин.
– Выходит, весь этот парад в мою честь?
Польщен. Проходите, присаживайтесь, – пригласил профессор.
– Сидеть