предписано являться всем офицерам, определенным в Забайкальское казачье войско[12]. Они хотели, кроме того, дождаться своих лошадей, чтобы поторопить их доставку в Ляоян. Мне тоже следовало явиться начальству в Чите, но я полагал, что в этом не было необходимости, и я предпочел продолжать путь безостановочно, чтобы не расставаться с Келлером.
По случаю своих именин, Трубецкой угощал нас утром в вагоне завтраком из горячих консервов, а мы, за ужином, потребовали шампанского и пили за его здоровье.
24 апреля. Сильный холодный ветер. Местность непривлекательная – тянутся ряды голых холмов без признаков растительности. На равнине сквозь прошлогоднюю траву проглядывали ярко окрашенные крокусы. Буряты скакали на резвых конях за выделенным из табуна «маштачком»[13] и ловким движением набрасывали на него аркан; это в Забайкалье называется уключанием.
На станции Оловянной буряты привели для продажи забайкальских и монгольских лошадей. Они очень малорослы, но с крепкими спинами, почками и ногами. Пользуясь спросом, продавцы запрашивали от семидесяти пяти до трехсот рублей за лошадь, тогда как в обыкновенное время красная цена была бы им от тридцати до ста рублей. Трубецкой купил две лошади по ста рублей для вьюков. Мне нужны были две верховые лошади, так как высланные из России прибудут в Ляоян только через три недели, но я не мог решиться на покупку под седло таких карликов, на которых будет стыдно выехать перед строй. Я привык ездить на ирландских скакунах, а этих коней даже донцы называли чушками, т. е. свиньями; а между тем говорят, что в Маньчжурии нельзя теперь найти порядочного коня ни за какую цену.
25 апреля. В два часа ночи прибыли на станцию Маньчжурия и стояли там до четырех часов дня. Страшный ветер, настоящий ураган, нес тучи песку.
Здесь опять меняли вагоны. От станции Маньчжурия начиналась Китайская восточная железная дорога[14], имевшая главное управление в Харбине. На эту дорогу и ее порядки многие жаловались. Мы нашли, что прекрасно был уложен путь, – поезд шел плавно, не раскачиваясь и не подпрыгивая; новые вагоны роскошны, станционные постройки в китайском стиле изящны и питание в буфетах сносное.
Мне опять дали большое купе, в котором я мог уложить часть вещей, полученных транзитом из Парижа. Я был в Риме, когда получил уведомление об определении во 2-й Нерчинский казачий полк Забайкальского казачьего войска и, возвращаясь в Россию через Париж, купил, рекомендованные полковником французской службы Сен-Жам (St. James), долго прослужившим в колониях, разные предметы походного снаряжения: палатку с двойным верхом, предохраняющим от лучей палящего солнца и тропических дождей; железную, складную кровать, немного тяжелую, но зато действительно прочную; походное кресло полковника Аршинара, удивительно удобное, чтобы отдохнуть, не раскисая, как бывает, развалившись на кровати после тяжелого похода или боя; полог из прочной сетчатки от москитов и других насекомых, был настоящим благодеянием в Маньчжурии, где