Владислав Крапивин

Оранжевый портрет с крапинками


Скачать книгу

простите, Нина Федосьевна! Я нелитературно выразился, да?

      – Юля, может быть, хотя бы вы займетесь воспитанием этого гамена? – простонала Нина Федосьевна. Кира Сергеевна, видимо, уже отчаялась.

      – Займусь, – пообещала Юля и показала Фаддейке кулак. Он потупил глазки, но тут же дурашливо сказал:

      – Гамен – это парижский беспризорник? Вроде Гавроша? Значит, здесь у нас Париж, ура! Да здравствует баррикада на улице Шанврери!

      – Не Шанврери, а Шанврери, – подцепила его Юля.

      А Нина Федосьевна скептически произнесла:

      – Можно подумать, ты читал "Отверженных"…

      – Можно подумать, нет! – возмутился Фаддейка.

      – Он читал детское издание про Гавроша, – снисходительно разъяснила Юля.

      – Фиг тебе! Я все читал.

      – Фаддей… – опять простонала Нина Федосьевна.

      – А чего она… У нас дома десять томов Гюго, подписное издание.

      Юля хмыкнула:

      – И ты осилил?

      – "Отверженных" осилил. И "Собор Парижской богоматери". Только маленько пропускал, всякие длинные описания. Нина Федосьевна, Юле уже можно домой? Она будет воспитывать меня по дороге.

      Когда шли к дому, Юля сказала:

      – И чего это утром ты наплел, что Нина Федосьевна строгая? Она добрейшая душа… На тетю Киру похожа.

      – Ну и что же, что похожа? Тетя Кира тоже всякая бывает. Когда добрейшая, а когда ой-ей-ей.

      – Ну, ты, наверно, и ангела небесного можешь до «ой-ей-ей» довести…

      Фаддейка хихикнул:

      – Не, я хороший… – И сказал серьезно: – В этом году у нас с тетей Кирой контакт. А в прошлом году мы еще по-всякому… Притирались друг к другу.

      – Притиралась терка к луковице. Сплошные слезы…

      – Ага… Мне от нее один раз тогда знаешь как влетело…

      Фаддейка сказал это со странной мечтательной ноткой.

      – За что?

      – В том-то и дело, что ни за что… Я сижу, молоко пью, а она вдруг говорит: "А ну-ка дыхни". А потом: "Покажи-ка, голубчик, карманы". А там окурок и крошки табачные… Ой, что было!

      – Всыпала небось? – пряча за усмешкой сочувствие, спросила Юля.

      – Да не-е… На губу посадила.

      – Куда?

      – На гауптвахту. Говорит, выбирай: немедленно едешь домой или будешь сидеть до ночи под арестом. В сарае.

      – И выбрал сарай?

      – А что я, ненормальный домой ехать? Здесь вон как здорово, а там в лагерь отправят.

      – Да еще и досталось бы от мамы за курение, – с пониманием заметила Юля.

      Он вскинул возмущенные глаза:

      – Да ты что? Думаешь, я по правде курил, что ли? Мы с ребятами мыльные пузыри с дымом пускали! Дым в рот наберем, пузырь надуем, он и летит вверх. А потом лопается, как бомба…

      – Все равно дым во рту – это гадость.

      – Ну, пускай гадость. Но не курил же!

      – А тете Кире ты это объяснил?

      – Думаешь, она слушала? Как разошлась… Ну, я решил: пусть ее потом совесть мучает. Целых три