был осведомлён о происходящем и, более того, сам участвовал в подмене! Вот только зачем?
– Не советую задирать нос по этому поводу, – истолковав моё задумчивое молчание по-своему, счёл нужным предостеречь меня Эмит. – Ты ценна для Аделиона, но не настолько, что можешь позволить себе какие-либо капризы. На тебе до сих пор нет рабского ошейника только потому, что твоё здоровье оставляет желать лучшего. Как только ты выздоровеешь, тебе придётся…
– Эмит, – перебила я лерата, пристально глядя ему в глаза. Я говорила тихо, но уверенно, давая понять, что не шучу: – Это не блажь и не каприз. Я уже говорила об этом Аделиону, а сейчас скажу тебе. Я никогда не надену ошейник по собственной воле и не стану ничьей рабыней. Конечно, он может заставить меня силой, но… Если мне придётся ещё раз свалиться с лестницы и заработать сотрясение, чтобы избавиться от него, я это сделаю не раздумывая, можешь не сомневаться. И так будет повторяться до тех пор, пока я наконец не сверну себе шею.
– Все маранты столь… принципиальны? – склонив голову набок, с какой-то странной интонацией спросил Эмит, теребя пальцами невзрачный камешек, висевший на его груди на простом кожаном шнурке.
Я не придала ему значения и собиралась было ответить, но вовремя прикусила язык. Блондину не нужно знать, что с другими марантами я в принципе незнакома. А вот обладательница тела, доставшегося мне, наоборот, очень даже.
– Нет, – медленно ответила я, пытаясь сосредоточиться на её мыслях, вызывающих дикую головную боль. – Не все. Считай меня исключением.
Не знаю почему, но Эмит кивнул, а я, расслабившись, прикрыла глаза, чувствуя, как кружится голова.
Я сказала блондину истинную правду, хоть и не во всех подробностях. Рабство в Амирране – в порядке вещей, и я чувствовала, что сама маранта действительно смирилась, позволила бы надеть на себя ошейник, а может, даже сама сделала бы это. Да только я – не она. Я не жительница этого мира, у меня другой менталитет, другая жизненная позиция и другой характер. За свою свободу я ещё поборюсь.
– Как ты себя чувствуешь? – задал вопрос лерат после продолжительного молчания.
Теперь, не видя его, я поняла, что тот холодный голос, услышанный недавно, принадлежал именно ему. Он походил на перезвон тонкого льда, хотя несомненно был мужским, низким и всё же немного звонким.
Я чуть было не сравнила себя с кроликом, по которому проехался БТР, но отступившая ненамного боль позволила-та ки подобрать подходящее сравнение. Открыв глаза, я криво улыбнулась:
– Как тыква, раздавленная лапой орка. Меня мутит, голова раскалывается и периодически кружится. Так что прости, но из меня сейчас плохой собеседник.
– Вообще-то это я тебя развлекать должен, – снова как-то по-доброму усмехнулся блондин, закидывая ногу на ногу. – Тебе что-нибудь нужно? Скоро слуги еду принесут.
– Не хочу, – откровенно поморщилась я и фыркнула, увидев мигом нахмурившееся лицо блондина. – Знаю, что надо. Но боюсь, меня стошнит. А кое о чём другом я могу тебя