Казалось бы, сложнейшая ситуация в стране, дел невпроворот, однако Временное правительство находит время на это. Оно создает Чрезвычайную следственную комиссию (стало быть, права на знаменитый революционный бренд «ЧК» принадлежат не большевикам, а февралистам). Наряду с царскими министрами в крепостные камеры комиссия заключает национально-ориентированных политиков-общественников – в их числе доктор А. Дубровин, лидер Союза русского народа, и В. Орлов, лидер Отечественного патриотического союза. Получив заверения этих лидеров в лояльности, их отпускают.
Тем временем влияние февралистов таяло на глазах. Двоевластие, после краха монархии установившееся между Временным правительством, назначенным Госдумой, и самоназначенным леворадикальным Петроградским Советом рабочих и солдатских депутатов («рачьих и собачьих», говорили про них недоброжелатели), – это двоевластие все больше становилось для февралистов безвластием, политической импотенцией, тогда как Петросовет и, в частности, большевики набирали силу. «…Власть валялась на улице на глазах у пьяных бичей, а орел походил на курицу, а страна была просто ничьей…» (Ю. Шевчук).
В октябре Военно-революционный комитет Петросовета, состоящий из левых эсеров, анархистов и конечно же большевиков, поставил в недолгой истории февралистского правительства жирную точку. «Штурм» Зимнего, центральный эпизод мифологии Октября, явил собой довольно жалкое зрелище. Дворец охраняли примерно 200 ударниц женского батальона смерти, две-три роты юнкеров и 40 инвалидов Георгиевских кавалеров с капитаном на протезах во главе[9]. Зато разграбление дворца было поистине триумфальным…
Не могу не вспомнить здесь анекдот:
«50-е годы, советский трамвай.
– Эй, я тебя знаю! Мы с тобой сорок лет назад Зимний брали! Ты еще на лестнице в пальто запутался!
– Точно! Как ты меня узнал?!
– По пальто и узнал».
Впрочем, смешного мало.
Кстати, роль Сталина в Октябрьской революции остается спорной. За десять дней до нее большевики сформировали военно-революционный центр, куда вместе со Сталиным вошли Свердлов, Дзержинский, Урицкий и Бубнов. Этот ВРЦ влился в вышеупомянутый военно-революционный комитет, которому предстояло совершить Октябрьский переворот. Впоследствии – с упрочением сталинизма – ВРЦ рассматривался как движущая сила революции, поскольку в нем был Сталин и не было Троцкого, главного соперника в борьбе за власть. Забавно, что ранее, в первую годовщину Октября, Сталин утверждал другое: «Вся работа по практической организации восстания проходила под непосредственным руководством Троцкого»[10].
С. Шрамко пишет: «…К захвату власти в Петрограде выдуманный Сталиным Военно-революционный центр отношения не имел, все члены ВРЦ в ходе переворота играли не генеральские, а технические роли, выполняя отдельные поручения Петроградского ВРК»[11]. То же самое у С. Липницкого: ВРЦ «вошел в состав Петроградского ВРК и никаких самостоятельных решений