Русь люблю – боры ее и кручи,
И шелест палевый колышущихся трав,
И солнце, что коровой красной, тучной
К реке спускается сквозь вещий шум дубрав.
Но не за то ль, что сердцу драгоценно,
За то, чем и дарил, и дарит Спас,
За то, что и мгновенно и нетленно,
Другие царства смотрят зло на нас?
За эти вот немыслимые дали,
Где, встав на воздухе, как и века назад,
Над нами Божья Матерь расправляет –
И ветер на руки берет лазурный плат.
За руды черные, за самоцветов груды,
Что все еще хранит во чреве твердь,
За стены сосен, чье дыханье чудно
Земли отравленной одолевает смерть.
И вот шипят: достойна ль Русь наследий?! –
В тоске угрюмой – целое разъять,
Повыдрать когти Русскому Медведю,
Хозяином в его владеньях стать.
Плевать растлившимся, что плачут кровью лики,
Чужда им жажда душу сохранить,
И наша щедрость – сильных и великих:
Отдать, помочь, собою заслонить.
И невдомек копающим могилу
Народу русскому – так свет Телец застил –
Затихни Русь – живое сердце мира,
И оскотинится, и омерзеет мир.
Дорога
В окне металась занавеска,
Все тщилась улететь туда,
Где солнечные перелески,
Холмов бредущие стада.
И виделись мне, как впервые,
Цветы, желтевшие в лугах,
Поля ячменные, ржаные,
Река в кисельных берегах.
Разнежившись, вольготно, немо
В огнях цветов, кострищ золе
Пресыщенное лаской небо
Еще лежало на земле,
Все облака – младенцев пухлых –
Вспоившей молоком речным.
В колосьях семена набухли,
Дыша теплом ее печным.
Автобус мчал. И за порывом
Порыв – шел ветер через мост.
Обрыв. И небо за обрывом
Уже вставало в полный рост.
«Дремлют карпы в прогретой воде, спят шелковник с осокой…»
Дремлют карпы в прогретой воде, спят шелковник с осокой,
Поплавками кубышки качает волна-малахит.
Я пешком с муравьями по теплым мосткам над протокой.
Прикрываю глаза – так июньское солнце слепит.
Скоро встанут стога, как буханки с поджаристой коркой.
Время все прибирает к своим загребущим рукам.
А пока выбегает зеленая рожь на пригорки
И течет, разливаясь к приокским седым тальникам.
А пока, навязав терпеливым колосьям соседство,
Налилась лебеда, липнут мошки к сквозным рукавам.
Как увижу – на памяти мамины слезы о детстве:
Были рады в войну и лепешке с травой пополам.
Но ни битвы, ни голод свести не смогли нас под корень.
Древним воином, милостью Неба храним,
Белый храм возвышается над очарованным полем,
В облака упираясь сияющим шлемом своим.
В