посильнее Смерти. Бросай эти игры».
Освобождаясь от эротического притяжения Люсьена, она воззвала к инстинктам, которые сохранили ей жизнь в самые мрачные дни ее существования, и телепортировалась ему за спину. Лишившись поддержки ее тела, он уткнулся лицом в песок.
«Так и должно быть». Когда он, отплевываясь, поднялся, Анья дала ему хорошего пинка под зад, быстро вернув в лежачее положение. Затем запрыгнула на него, оседлав бедрами, и схватила за челюсть, готовясь свернуть шею.
Но Люсьен тоже телепортировался, перенесшись к пальме, росшей в нескольких футах поодаль. Потеряв равновесие, Анья плюхнулась коленями в грязь. Люсьен не сделал попытки приблизиться, и она, тяжело отдуваясь, поднялась и стала стряхивать с ног песок. Легкий ветерок был напоен дразнящим, безмятежным ароматом кокосов и соленой воды. Роз.
«Я едва не убила его», – потрясенно подумала она.
– Из этой игры ни один из нас не выйдет победителем, – заметил он.
Она задиристо ухмыльнулась:
– Кого ты пытаешься обмануть? Я определенно выигрываю.
Он ударил кулаком по дереву, и несколько красных плодов упали на землю.
– Должен быть другой способ. Определенно можно как-то обойтись без твоей смерти.
От его горячности у Аньи зазвенело в ушах, а его неожиданное желание попытаться спасти ее отозвалось в ней тупой болью. Она вздохнула. Этот мужчина способен за считаные секунды перебрасывать ее из одного эмоционального состояния в другое.
– Если подумываешь подать прошение Кроносу, говорю сразу: не стоит. Он не передумает, а тебя накажет за намерение.
Люсьен широко раскинул руки – истинная картина раздраженной мужественности.
– Почему он сам не может тебя убить?
– Вот его об этом и спроси. – Она пожала плечами, будто не знает ответа.
– Анья, – предупредительным тоном произнес Люсьен. – Скажи мне.
– Нет.
– Анья!
– Нет!
Она могла бы телепортироваться к своим ножам, но не сделала этого. Или к Люсьену – но и этого тоже не сделала. Она просто выжидала, гадая, что он дальше скажет или сделает.
Он вздохнул, точно подражая ей, и опустил руки.
– Что же нам со всем этим делать?
– Займемся сексом? – дерзко предложила Анья, намереваясь тем самым подразнить, подшутить над ним, ненавидя себя за то, что кинулась бы к нему, если б только он немного поощрил ее. «Какая же я жалкая».
Люсьен побелел, словно она ударила его.
Раздражаясь, Анья провела языком по зубам. Неужто мысль о том, чтобы снова ее поцеловать, так ему отвратительна?
– За что ты ненавидишь меня? – не сдержавшись, выпалила она. Проклятье. Она говорит пристыженно, как женщина, не заслуживающая любви. «Прости, мама». Дисномии стоило получше учить свою дочку.
– Я тебя вовсе не ненавижу, – мягко признался Люсьен.
– Что, правда? А выглядишь так, будто тебя тошнит от мысли опять притронуться ко мне.
Люсьен криво усмехнулся в ответ, но тут же снова посерьезнел. Анья едва благоговейно