время.
– Мяу! – жалобно раздалось из-под дивана. Эх! Была б у меня вместо кота собака, да желательно побольше, уж она показала б этим уголовным элементам, где раки зимуют.
В комнату снова вкатился крепыш, преданно держа в правой руке мой старенький паяльник.
– Вот нашел! – прогремел он, довольный собой.
– Отлично! Включай в розетку! Приступим…
Лохматый, не теряя времени даром, с энтузиазмом бросился исполнять дельный совет. Тем временем я в очередной раз проклинал себя за то, что вернулся за флешкой. Во не повезло! Сейчас бы просиживал штаны в редакции и не вляпался бы в эту дурацкую ситуацию. Паяльник довольно быстро раскалился и начал источать запах припоя.
Все хватит геройствовать – жизнь дороже! Хотя без денег – какая жизнь! Воображение уже красочно рисовало, как раскаленное докрасна жало прилипает к моей коже. Нервно сглотнув, я заерзал в кресле.
– Ага! Страшно! – заметил мой испуг худощавый верзила. – То-то!
– Может, местами желаете поменяться, – заботливо предложил я, чувствуя, как спина покрылась испариной.
– Сиди, пионер, и не дергайся!
– Я бы рад, но что-то мышцы меня не слушаются – того гляди: полную автономию возьмут.
– Ну-ну, умник! Сейчас ты у нас попляшешь… – Косой повернулся к Лохматому и кивнул в мою сторону. – Пора. Тащи инструмент.
Не мешкая, крепыш выдернул своей лапищей вилку из розетки и, схватив за деревянную ручку орудие пытки, угрожающе двинулся на меня. Я попробовал вскочить, дабы выполнить свой военный замысел по прорыву блокады, но крепкие руки Косого удержали меня в сидячем положении.
– Не надо! – истерично закричал я, отлично понимая, чем закончится эта согревательная процедура. – Я вам все скажу!
– Вот это другое дело… – обрадовался Косой, видно, тоже не очень-то любивший запах паленого мяса. – Толкуй, где этот чертов билет – и разбежимся.
– В общем… он… его нет.
– Чего? Нет?! Да я тебя по стенке размажу… тварь! – Для приличия крепыш демонстративно замахнулся рукой, но в последний момент передумал пускать ее в действие. А что я говорил? – Он нас за нос водит. Сволочь!
– Цыц! – обрубил Косой подельника. – Не гони волну! А ты… – обратился он ко мне с видом явной досады, – продолжай, богатенький Буратино, и помни: наше терпение небезгранично и уже начинает лопаться. И тогда…
– Говорю, как на духу… Билета нет. Вчера в сберкассу забегал, думал выигрыш получить. Полез в карман, а там его нет. Он у меня в кошельке был. Ни билета… ни кошелька. Не повезло, блин.
– Горбатого лепишь! – грозно заревел Косой.
– Чего-чего? – не понял я.
– Лохматый, объясни этому непонятливому, что врать нехорошо. Особенно нам! Давай, поджарь кусочек этого интеллигентного мясца – может, посговорчивей станет. Я его гада насквозь вижу, скорчил постную физиономию и думает: проканает. Нашел дураков.
На лестничной площадке послышался лай соседской собаки. Косой нахмурил брови. Раззадоренный крепыш