нам не доверять, но я занял должность заместителя министра внутренних дел только месяц назад, и, можете мне поверить, ни я, ни мои руководители не имеют отношения к тому, что с вами случилось. Поверьте, Нам Туен, грядут большие перемены, и мы бы хотели видеть вас с нами. Идея, о которой я говорил и которой озабочен председатель… она связана с корейским вопросом.
– У меня есть выбор? – спросил Нам Туен. «У меня нет выбора».
– У вас нет выбора, и вы сами это знаете. Но вы можете изменить точку зрения. Например, после личной встречи с председателем. Она состоится, как только вы прибудете в Пекин.
«Я им нужен, это очевидно. Я им нужен, но будь я проклят, если не вырвусь прочь отсюда, как угодно, какой угодно ценой, за что угодно! Прочь отсюда, скорее, прочь!! Прекрати с ним разговаривать, согласись скорее, ты уже делал так сотни раз, когда признавался в каких-то выдуманных преступлениях, не совершённых убийствах и терактах, только бы ослабить боль… Согласись с ним и убирайся уже к чёртовой матери из этого ада!.. Пойти на союз с кем угодно, помочь этим живодёрам, я бы помог даже тем, кто упрятал меня сюда, тем, кто ломал мне кости, тем, кто обливал меня мочой и душил, я прощу им всё, всё, что угодно, только бы выбраться отсюда, вернуться на волю!!»
– Конечно, я согласен. – Нам Туен выдавил из себя улыбку. Он не улыбался уже очень давно и подозревал, что выглядела эта улыбка не очень: страшноватый оскал на тощем и бледном лице с покорёженными зубами, заплывшими глазами и выступающими венами, с жиденькими седыми волосёнками, окружавшими залысину. Но чиновник верно расценил этот знак.
– Что ж, – сказал он по-китайски. – В таком случае пойдёмте.
Нам Туен встал. Он был низкого роста, сгорбленный, одна его нога была короче другой – следствие неправильно сросшихся костей после перелома. Неудобная мешковатая форма стесняла движения, и Нам Туен вдруг подумал, как прекрасно будет сжечь эту тюремную робу и надеть что-нибудь другое. Десять лет! Он не мог поверить. Десять лет он ждал, прекращал ждать, ждал снова, понимал бессмысленность надежды и всё равно надеялся, страдал и думал, что всё пропало, что скоро он умрёт…
Чиновник пожал руку начальнику тюрьмы и, подойдя к двери, раскрыл её перед Нам Туеном:
– Пойдёмте!
Нам Туен обернулся на начальника тюрьмы, на этого смешного и жестокого человечка в массивных очках и старом костюме, замучившего до смерти не один десяток людей.
Через час он уже стоял на корме скоростного катера, несущегося прочь от проклятых богом островов архипелага Блонд. Нам Туен кутался в плотный дождевик, накинув на голову капюшон: ветер продувал насквозь, но идти вниз, в каюту, ему не хотелось. Свобода не отпускала: он смотрел, как исчезает в тумане под крики чаек место, где он пробыл последние десять лет и куда уже никогда не вернётся. Крошечный участок суши посреди морской пены, населённый особо опасными для государства преступниками. Каждый из них считается пропавшим без вести или погибшим. Ни у кого нет шансов оттуда выйти. К телам умерших привязывают груз и сбрасывают