она приняла ванну, переоделась и восстановила силы после перелёта.
Она оставалась спокойной, надевая чёрный вечерний костюм, освежая и расчёсывая длинные тёмные волосы, поправляя брови и подкрашивая губы. Она сумела остаться спокойной даже в тот момент, когда её взгляд случайно упал на тюбик помады пурпурного цвета… и он напомнил ей о мучениях, которые двадцать лет назад ей пришлось пережить в этом городе, и на миг перед ней возникло лицо Пурпурного Человека, но Элизабет осталась спокойна и быстро погасила этот всплеск, не дав ему перерасти в приступ паники. Она напомнила себе, что ей даже не придётся покидать отель – переговоры пройдут здесь же, – а потом она сядет в машину и уедет в обратно в аэропорт, откуда корпоративный самолёт унесет её подальше от этого кошмара, в чистый и высокий Сингапур. Дышать грязным воздухом этого города, смотреть на душные, раскалённые от жары полупустые небоскрёбы, на бетонные скелеты надземных эстакад, как мухами облепленные строителями – дешёвой рабочей силой… В Сингапуре, подумала она, да и в любом нормальном месте на Земле, такую стройку поручили бы роботам. Но это не Сингапур, это Дели, и здесь нужно провести всего полтора дня, занять себя работой и – главное – не вспоминать. Оставаться спокойной.
Она спускалась на лифте во французский ресторан на седьмом этаже отеля, когда электронный секретарь «Фукуро-M» сообщил о срочном звонке из китайской космической корпорации «Шугуан». Элизабет спокойно поговорила с представительницей «Шугуана», вошла в ресторан и до глубокой ночи вела непринуждённую светскую беседу с хозяевами вечера. Речь шла о последних веяниях в сфере трансформации мозга, эмуляции сознания и разработках искусственного интеллекта уровня человека. Она даже вскользь намекнула, что «Голд Корпорейшн» работает над новым прорывным проектом, а затем со свойственным ей спокойствием сменила тему на обсуждение глобальной политики.
Представители «Голд Корпорейшн» и «Джиан Продакшн Лимитед» принялись рассуждать о реформе ООН и смене руководства Китайской Народной Республики, а Элизабет отвлеклась от разговора, обдумывая скорбное известие. В начале ужина к ней подошли сын и дочь Ле Джиана: их отец не будет присутствовать на завтрашних переговорах. Он умер сегодня днём, пока самолёт Элизабет находился в воздухе. Пятилетняя борьба с Болезнью закончилась неизбежным поражением.
Элизабет опустила глаза в знак сочувствия и подумала, не пустить ли вежливую слезу в его память, но ограничилась горестным выражением лица. Всё-таки слёзы, решила она, будут выглядеть слишком театрально – с другой стороны, все сидящие за столом прекрасно знали, что её первый и единственный муж умер от Болезни, так что небольшое проявление эмоций может оказаться к месту. Элизабет полностью контролировала своё тело и могла потребовать от него любой реакции; хотя Ле Джиана ей было действительно очень жалко. Он был светлым, полным сил и идей человеком,