того, с кем тебе проводить выходные, – усмехнулся Бишоп. – В любом случае, мистер Касидроу, завтра тезисы должны быть во «входящих» у меня в компьютере.
– Я постараюсь.
– Иоанн, ты студент, который на первом году обучения опубликовался в оксфордском научном журнале с мировым именем. Я не верю, что тебе сложно написать тезисы для работы по политологии, – Иоанн молчал. – Да, я понимаю, ты до сих увлечён своей Византией… В таком случае придумай, как совместить твоей интерес с требованиями учебного плана.
– Мне интересна современная политика, – ответил Иоанн.
– Знаю-знаю. Скажем, вот что… – Бишоп почесал лысую макушку. – Как насчёт принципов византийской дипломатии в приложении к… американской внешней политике начала двухтысячных?
– Мне… – Иоанн задумался. – Высказывались мнения, что гибкая стратегия византийцев – то, что нужно Америке.
– Да-да, об этом я и говорю. Но без особой фактологии – общие принципы, как всё было устроено, кто что писал и насколько это актуально.
– Я пришлю вам тезисы сегодня вечером, – сказал Иоанн.
– Вот спасибо! – засмеялся Бишоп. – Ты будешь их писать вместо лекции?
– Во время. – Иоанн складывал полученные от Бишопа журналы в портфель. – Я напишу вам вечером.
– Вечером я буду смотреть игру «Лестера» с «Сити», а твои тезисы посмотрю завтра утром.
– До свидания, – попрощался Иоанн, закрывая за собой дверь кабинета и оставляя Бишопа наедине с непроверенными работами других студентов. В голове Иоанн сделал пометку ещё раз поблагодарить отца за куратора. Судя по жалобам сокурсников на своих либо насквозь пропахших нафталином, либо запанибратских, ходивших на занятия в кроссовках тьюторов, профессор Бишоп и правда был лучшим.
Иоанн направился к главному корпусу, где его курс, скорее всего, уже рассаживался в лекционной аудитории. Было холодно, моросил дождь, ботинки то и дело скользили по слякоти. Иоанн поднял воротник, затянул потуже шарф и застегнул пальто на все пуговицы. Вдоль дорожки высились облетевшие кроны деревьев.
Конечно, у Иоанна была полно свободного времени: ему ничего не стоило написать эти тезисы, а сверх того ещё и десять рефератов, пятьдесят книг и пятьсот статей. Политическая академия Аббертона обладала весьма отдалённым представлением о свойствах часовой стрелки бежать только в одну сторону, и Иоанн искренне не понимал, как в принципе возможно без жульничества выполнять все эти академические требования. Преподаватели настаивали на глубоком погружении в каждую изучаемую тему, а список предметов – на факультете истории! – регулярно пополнялся естественнонаучными, экономическими и общефилософскими дисциплинами. После лекции по теории государства Иоанна ждал семинар по актёрскому мастерству, где будущих политиков собирались учить навыкам публичных выступлений. Звучало это привлекательно, но на деле Иоанну предстояло слушать утомительный разбор систем Станиславского и Михаила Чехова, а никаких работ из обязательного списка к занятию он, естественно, прочесть не успел.
Предложение