участие в этом действе и ему подобных. Мечта наших родителей любыми силами сберечь для своих детей частичку старого, довоенного мира была химерой, а я наблюдаю лишь начало конца. Забавно – и вы, возможно, мне даже не поверите, – но это было потрясающее зрелище. Как и все четкие, синхронные процессии, эта завораживала своим видом. Девушки подходили и подходили, пара за парой скользя по лестнице, опускались в низком реверансе и двигались дальше. И все происходило перед гигантским тортом. Может быть, в рассказе это звучит нелепо. Абсурдно. Даже смешно. Но на самом деле вовсе не казалось таковым. Могу лишь добавить, что я там был и все это не вызывало смеха.
Проход завершился. Девушки прошли обряд посвящения, их статус дебютанток этого года утвержден, и пора было начинать танцы. В противоположность своей недавней торжественности оркестр заиграл мелодию, стоявшую в те дни на вершине хит-парада, «Simple Simon Says», одну из тех утомительных песен, которые содержат множество назойливых указаний для слушателя: «Вместе руки поднять, а теперь помахать» – и так далее, но, будучи безнадежно пошлой, она прекрасно разряжала обстановку. Люси уже танцевала с другим мужчиной из нашей группы, и я пригласил Кандиду. Мы вышли на середину зала.
– Что за человек, с которым ты разговаривал перед обедом? – спросила она.
Мне не было нужды следить за направлением ее взгляда.
– Дэмиан Бакстер, – ответил я. – Он остановился у меня в Кембридже.
– Ты должен нас представить.
Тогда-то я впервые столкнулся с самой пугающей частью репертуара Кандиды. Каждый раз, едва она находила кого-то привлекательным, с ее стороны следовал дикий, вроде маорийского приветственного танца, ритуал, который она считала кокетливым. Кандида закатывала глаза, фыркала, раскачивалась вперед-назад, сопровождая это оглушительным хохотом, больше приличествующим пьяному рабочему, а не выходящей в свет молодой девушке. Будем откровенны, достаточно часто это поведение приводило к желаемым целям, поскольку в сути предлагаемого не оставалось никаких сомнений, а выбором в те дни мы не были избалованы. Но вряд ли такая манера помогала установить серьезные связи, и к исходу сезона Кандида заработала репутацию доступной девушки. На меня непосредственно это шоу никогда обращено не было, так как я Кандиду совершенно не интересовал, но даже для наблюдателя из зрительного зала оно выглядело пугающе.
Следуя за ее голодным взглядом, я оглянулся и увидел Дэмиана, стоящего в центре небольшого, но восторженного скопления. Там была и смеющаяся Серена Грешэм с Карлой Уэйкфилд и еще парой девушек, которых я не знал. Джорджина держалась с краю, на своем обычном месте обиженного свидетеля чужого веселья. Потом я заметил, что там же стоит Эндрю Саммерсби и миссис Уоддилав настойчиво, но безрезультатно пытается втянуть его в разговор или, точнее, пытается вовлечь его в разговор с дочерью. Но ни тот ни другая не поддавались, видимо, за отсутствием интереса с обеих сторон. Один мой приятель из Атланты