ты хотела бы, чтобы меня выставили? – уже шантажирую я.
– Я хотела бы, чтобы вы выздоровели. Чтобы вы вернулись в свой мир.
– Что я там забыл? – не сдерживаюсь я.
Мария уже внимательнее всматривается в мое лицо.
– Вы же не преступник, чтобы скрываться. По всем анализам вы вполне здоровы и вас могут выписать в любой день. Вам надо готовиться к этому, больше общаться с людьми, среди которых будете жить. Вон там, видите, у туалета, в углу, компания. Почти все здоровые или выздоравливающие. Там с ними известный поэт, в прошлом гинеколог. Над чем, по-вашему, они ржут?
– Можно догадаться, – бормочу я, хотя понятия не имею.
– Правильно. Более живой темы для мужиков, как о женщинах, не придумать. Позубоскальте с ними – это вам на пользу.
– Вы думаете, я мужчина?– уже лукавлю я.
– Думаю да, – смеется Мария. – По крайней мере, вам надо в это поверить.
Байки, что травит Демидов, из своей врачебной практики иногда остроумны и мне даже удается пару раз хмыкнуть, но некоторые за пределами моего понимания и вызывают уныние. Мария то из одного то из другого угла необъятной палаты поглядывает в нашу сторону и, когда наши взгляды встречаются, ободряюще улыбается. Среди ржущих я, наверное, выделяюсь, потому что Демидов, в перерыве между своими номерами, озадачивает меня вопросом, кто я и надолго ли тут.
– Говорят, что-то вроде художника, – нехотя отвечаю я.
– А-а. Наш брат. Раздвоение личности?
Я молчу. Но с диагнозом согласен.
– Пьешь?
– Наверное.
– Лучшее лекарство от этой паршивой жизни не алкоголь, а бабы. Поверь мне. А ты, как я понимаю, принимаешь его редко. Выражение на твоем лице такое, словно у тебя опустилась матка. А так вроде бы нормальный мужик. В штанах то что-нибудь шевелится?
Я молчу, потом неопределенно пожимаю плечами.
– Что, после травмы? – доходит, наконец, до поэта-гинеколога.
Молча киваю.
– Не смертельно. Надо расшевелить. Процесс выздоровления оттуда и пойдет. И с па-
мятью наладится. Почему бы ни оприходовать ту же Машеньку? Вон, какими маслеными глазками она на тебя посматривает.
– Да нет.…Это так… Просто знакомая, – не знаю, зачем плету я.
– Вот и замечательно.
– Нет, нет, – торопливо перебиваю я, догадываясь о продолжении темы. – Она замужем и вообще цели у нее другие.
Хохотнув, Демидов подводит итог.
– Значит, ты не женат и без бабы. В ауте,… Ну, ничего, дело поправимое. Тебе надо вылезать на свободу и лечиться. Сексом. Лучшее лекарство.
– Это, наверное, дорого? – пытаюсь отписаться я.
– Первый сеанс за счет заведения, – подмигивает Демидов.
–А что, есть заведение? – не зная о чем, смешу я его.
–Ну, есть и заведения. А есть у меня одна знакомая. Я ее лечил когда-то. Темпераментная женщина. Кресло, на котором другие падают в обморок для нее мечта. Она млела на нем, пока я ее осматривал. Изумительная это картина – женщина, испытывающая оргазм, когда ты к ней еще не прикоснулся.
– Так ты там и черпаешь