– бетона, от пяти до тридцати лет назад и продолжающими строиться. Город растёт. Возможно, не так быстро, как Москва или Париж, не говоря уже о промышленных полисах Северо-Американских Соединённых Штатов вроде Нью-Йорка или Чикаго, но всё-таки растёт. Триста одиннадцать тысяч человек как-никак, если верить переписи прошлого года.
Ага, вот, кажется, и она, ресторация. Название на польском «Pod naszą górą». «Под нашей горой», значит. Правильно, под чьей же ещё. Зал под крышей на первом этаже трёхэтажного дома и открытая терраса, врезанная в склон Гарнизонной горы. Я выбрал зал под крышей.
К моему удивлению, все столики оказались заняты. Надо же, а заведение-то, оказывается, пользуется популярностью. Что ж, тем более интересно, как здесь кормят. Я уж было собрался развернуться и отправиться на террасу, где свободных мест было в избытке, как мгновенно возникший, словно из зеркала в вестибюле вышедший, метрдотель сообщил, что, если я не против, можно пообедать во-он за тем столиком у окна, где ожидает своего заказа одинокий пожилой господин с газетой.
– А господин… – начал я, предполагая, что метрдотель ответит на мой вопрос до того, как я его задам.
– Господин чаще всего обедает в одиночестве, но сегодня, как он сам сказал, не против приятной компании, – с готовностью оправдал мои предположения метр.
– По-вашему, моя компания будет ему приятной? – хмыкнул я.
– Не вижу, почему бы почтенному архивариусу и репортёру приличной городской газеты не составить приятную компанию, – сказал метрдотель. И дипломатично, но в тоже время свойски, улыбнулся.
Надо же, второй раз за сегодня меня узнают люди, которых я вижу впервые. Это что, слава? Но, не скрою, приятно.
– Уговорили, – сказал я. – Давайте попробуем.
Плащ и шляпу я оставил на вешалке, а сам прошёл к столику.
– Прошу извинить, мне сообщили, что вы не будете против компании.
– Не буду, – он улыбнулся мне на удивление белыми и здоровыми для его возраста зубами и отложил газету. Утреннюю «Miejskie życie» на польском. – Прошу!
– Благодарю вас, – я сел.
– Иосиф Казимирович, – представился он. – Местный архивариус. С кем имею честь?
– Ярослав Дрошкевич, репортёр. Можно просто Ярек.
– Вы Ярек Д. из «Вечерних известий»? – в его голосе прозвучала заинтересованность.
Подошёл официант. Глянув в меню, я быстро сделал заказ (луковый суп, стейк с кровью, кружка пива), откинулся на спинку стула и посмотрел на своего собеседника. На вид Иосифу Казимировичу было слегка за семьдесят. Седые, довольно ещё густые, зачёсанные назад волосы. Аккуратно подстриженные седые же усы. Светло-голубые глаза, глубокие морщины от крыльев носа к подбородку. Несколько старческих коричневых пятен на коже рук. Некогда хороший, а теперь повседневный тёмно-синий костюм-тройка в тонкую белую полоску. Галстук в горошину с ослабленным узлом. Пиджак расстёгнут.
– Он самый. Это плохо?
– Отчего