сдастся и прекратит бороться.
Откуда ни возьмись, появился Стас и бросился спасать меня, я была уже по плечи в воде. Волны хлестали мне шею и лицо, я стояла на носочках, руками пыталась удержать равновесие, чтобы меня не отнесло назад.
Стас подхватил меня на руки и отнёс в машину, всё спрашивал, зачем я это сделала, называл меня «маленькая моя». Сначала я никак не реагировала на него, мыслей в голове не было вообще, потом мало-помалу до меня начал доноситься смысл того, что он говорил мне:
– Маленькая моя, – задыхался он от собственных слов. – Никогда так больше не делай! Кто тебя обидел? Скажи мне?
Я по-прежнему молчала. Стас включил печку на полную мощность, на меня подуло горячим воздухом с лёгким запахом бензина. Однако вопросы продолжали сыпаться:
– Зачем ты хотела умереть? Как же я буду без тебя? Я же с ума сойду… – он обнимал меня, растираниями пытался согреть, усадил к себе на колени. – Как ты? Согреваешься?
Я кивнула, потом заплакала: впервые в жизни я ощутила, что жизненно нужна кому-то, что от меня зависит чьё-то счастье. Нежность, оказывается, так приятна. Дрожь во всём теле не давала расслабиться, мышцы то и дело сводило судорогой, но я почему-то ощущала небывалую лёгкость на душе и была неожиданно рада, что Стас вытащил меня из воды.
– Любимая моя, не плачь. – успокаивал он. – Хочешь, мы уедем далеко-далеко отсюда? Я больше никому не дам тебя в обиду.
Он прижимался ко мне, целовал меня в щёку, и это было волнительно и приятно.
– Да. Увези меня. – осипшим голосом попросила я. – Куда угодно, мне всё равно, куда… Я не вернусь домой.
– Чем тебя обидели?
– Они не понимают меня, я чужая для них и для всех… Мать говорит, что лучше б меня вообще не было…
– Забудь о них. У тебя есть я и ты нужна мне. Мы с тобой что-нибудь придумаем.
Стас вышел из машины, принёс наши вещи, оставленные на берегу, на бьющегося в истерике Савку он не обратил ровно никакого внимания, я подумала, может, посадить его в машину, но почему-то промолчала. Стас стянул с меня мокрую одежду и разделся сам. Мы долго сидели и грелись, прижавшись друг к другу.
Если бы я могла знать, что так сильно нужна кому-то… Столько времени я не воспринимала Стаса всерьёз, насмехалась над ним, обижала, считала его пустым местом, а он оказался единственным, кто готов принять меня такой, какая я есть. Сквозь боль во всём теле я ощущала прозрение.
В окно я увидела, как Савка пытается встать с колен, теряет равновесие, падает, затем, опёршись на какую-то найденную на берегу палку, ковыляет прочь от берега. Слёзы ещё больше навернулись мне на глаза, я снова хотела попросить Стаса, чтобы помог мальчику, но мы оба были абсолютно голые. Я понимала, что поступаю мерзко, стоило всё-таки посадить Савку в машину и отвезти домой. Странно: понимаешь, что виноват, но всё равно остаёшься в бездействии и просто смотришь, к чему приводит твоё малодушие.
Савка так и уполз домой, и бог знает, где осталась его инвалидная коляска