губами.
– Мама! Мама! Что ты делаешь? Мне страшно! – закричала дочь.
В этот момент в комнате стали раздаваться шорохи. Вначале единичные, а затем они стали возникать во всех местах одновременно, превращаясь в сплошной рой скрипов и звуков, доносившихся в унисон, словно жужжание. На чердаке раздались гулкие звуки, будто там кто-то со всей силы топал ногами, бегал и прыгал. Оттуда же донеслось чёткое шипение кота с характерным фырканьем. Затем ещё раз и ещё – словно на чердаке орали и носились десятки дерущихся бешеных котов. От рёва и грохота, которые они издавали, можно было сойти с ума – изба ходила ходуном. Но ведь кошек у них в доме никогда не было! Шумы раздавались по всей избе – казалось, что всё вокруг переворачивается. Девочка заплакала от страха.
– Мне страшно, страшно! Отпусти! – кричала Настя, пытаясь вырваться.
А мать всё шептала и шептала ей на ухо…
Оили похоронили через день на краю местного кладбища. Не было ни священника, ни родственников, ни даже односельчан – все в посёлке опасались «ведьминого семейства» и не рисковали понапрасну. Соседские мужики за небольшую плату согласились помочь Насте с могилой и захоронением. Всё прошло без особых церемоний. Выкопали яму, сколотили крест, положили тело в приготовленный ещё отцом гроб и отвезли на повозке на кладбище. Когда везли покойницу, все жители посёлка попрятались по домам.
Гроб засыпали быстро. Мужики ловко орудовали лопатами, пока девочка стояла и плакала над осыпающейся землёй. Она не произнесла ни слова, просто молча стояла, сжимая в руках букет полевых цветов. Когда яма была засыпана и над могилкой возник холмик с крестом, Настя положила свой букет сверху и продолжила стоять.
Мужики закончили свою работу и так же молча, не оглядываясь разошлись прочь. А Настя всё стояла… Как говорили потом в посёлке, до самой-самой ночи. Затем, уже на следующий день, её заметили идущей на кладбище – она сидела там весь день и лишь вечером возвращалась назад. Так она ходила три дня, пока совсем не исчезла из виду. По посёлку поползли странные слухи: будто в «избе ведьмы» никого не осталось. Петри, узнав об этом, поручил своим полицаям сходить проверить. Те сходили – и действительно в избе никого не нашли – там никого не было. В пустом доме не оказалось ничего примечательного, только старый почерневший сундук стоял посреди комнаты, раскрытый и пустой.
8 июля 1942 года
Отсо закурил папиросу, посматривая в окно. Лейтенант Петтери читал газету и что-то насвистывал себе под нос. В кабинете царила достаточно уютная атмосфера – Маттенен любил уют. Это выдавали его интеллигентские корни и хорошее воспитание. Отец – военный, мать – учительница. Идеальная семья для хорошего воспитания. Отец был строг и всё детство Отсо пропадал где-то на службе – воспитанием сына занималась мать, которая приучила его к порядку и к чувству уюта. Везде, где бы ни появлялся Маттенен, будь то блиндаж или казарма, он всегда