теперь?
– Угадай сам, – предложил тот.
Он посмотрел на блестящие широкие рельсы, прислушиваясь к чутью Пути, и почти сразу показал в правый край платформы:
– Туда! – Из той темноты правда тянуло чем-то хорошим, почти узнаваемым, чем?
– Да, – гонец чуть улыбнулся. – Меня зовут Гай.
– А меня – Сташка. Ну, или – Сташ.
Он ждал удивления, ждал вопроса насчет этого своего странного имени, но гонец и не думал переспрашивать, будто это древнее имя «Стахий», то есть «Колос» на каком-то там древнем языке, было ему понятно. И каким-то странным образом это имя сделалось вдруг настоящим, уместным. Удивительно настоящим, своим. Он даже подумал про себя: «Я – Сташ». И сам как будто стал полностью живым и настоящим. Что-то в нем совпало, сложилось, как головоломка, и мгновенно срослось. Ему стало хорошо и странно легко на душе. Раньше он даже не сразу вспоминал, как его зовут, или злился, когда надо было пояснять, что это за имя такое несуразное и старинное, теперь же это имя оказалось чем-то прекрасным. Колос – это прекрасно. Это будущий урожай… Но пока он только Сташка. Можно думать о себе этим именем, и отныне это будет правильно.
Может, правда что-то настоящее начинается?
– Не называйся пока так там, куда идешь, Сташ, – помедлив, посоветовал Гай. – Никому. И… даже не говори на этом языке ни с кем, если меня рядом не будет.
– Почему? А я другого никакого не знаю!
– Да знаешь. Ты со сна не заметил, что я с тобой на Чаре говорю. То есть ты сам первым спросил на нем, кто я. А Чар, понимаешь, язык не для всех…
– Вот этот… Да я же на нем думаю?
– Мысли – они вообще не на языке, они – мысли. Энергия, информация. Давай разговаривать нормально, – он перешел на обыкновенный язык, выцветший и полудохлый. – Чара никто и слышать-то не должен.
– Не понимаю. Не знал, что это называется «Чар». Я, может, сплю?
– Нет. Трудно возвращаться, да?
– Возвращаться?
– А мне показалось, ты все понимаешь, – разочарованно хмыкнул гонец.
Сташка рассердился:
– Нет. Не понимаю. Так иду. На инстинкте. Как лемминг. Ну и что. Если больше ничего нет, сойдет и инстинкт. Зов же все равно – как компас.
– Что, правда не понимаешь? – испугался гонец.
– Нет!
– Не злись. Просто ты кажешься таким… Будто все знаешь.
– Я просто хочу домой, – самому себе признался наконец Сташка. – Ведь есть же у меня где-нибудь дом? Ты знаешь?
– Есть. (…Чего?! Правда??) Конечно, тебе тяжело было. Но так было нужно. Он все правильно сделал. Никто ведь и не заподозрил, что ты – это ты…
– Кто – «он»? А я – кто? Кто?!
– Тебе вообще-то пока этого знать не надо.
– Да ну?!
– Целее будешь, – он «не заметил» его гнева. – Ну, сам подумай. Здесь-то ты жил в безопасности, в незаметной семье… Но это только с виду. Ты знал, какой за тобой был присмотр? Они