за ней дверь на все замки и, громко топая, ушла.
Наступившее безмолвие после бурной сцены давило на уши. Второй раз за вечер Маша слушала тишину. Она немного подождала у двери, надеясь услышать хоть какие-то звуки, но все живое вокруг в один миг словно умерло. Стоять на площадке было глупо и бесполезно, и она медленно стала спускаться вниз. Она не знала, куда пойдет и что ее ждет. На душе стало так пусто…
Маша вышла из подъезда и, не представляя, что дальше делать, безвольно опустилась на ступеньку. Она долго сидела не шевелясь, не моргая, глядя куда-то вдаль, ничего не видя и не замечая вокруг.
Где-то вдалеке лениво залаяла собака, ей нехотя ответила другая. Легкий ветерок зашелестел сухой редкой листвой и коснулся ее лица. В этот момент Маша увидела себя со стороны, ночью, на холодной пыльной ступеньке дома, из которого ее выгнали, без друзей и родных, совсем одну в этом мире…
Слезы невольно полились из ее глаз, Маша смахивала их тыльной стороной ладони, а они все текли и текли, и не было никакой возможности их остановить. Она очень редко плакала.
Илион стоял совсем близко и наблюдал за Машей, не решаясь подойти. Наконец, он все-таки осмелился заговорить с ней, но, не зная, как начать, чем привлечь ее внимание, просто тихо позвал:
– Фея…
Маша вздрогнула. Но не потому, что он назвал ее феей. Странно, но из всех людей, знавших ее, живущих близко, в этот миг он один оказался рядом. Совсем незнакомый, странный, чужой человек…
– Вы еще здесь? Растерянно спросила она, шмыгнув носом и вытирая рукавом куртки мокрые от слез щеки.
Илион заметил рядом с Феей рюкзачок, с высунувшимся из него рукавом от кофты. Он приблизительно догадывался, что могло произойти с ней дома и, по-человечески сочувствуя, молча протянул ей носовой платок. Маша взяла его и поднесла к заплаканным глазам. Платок очень приятно пах травами.
– Я спросила о Германе, сказала она, немного успокоившись, все еще вдыхая аромат платка и удивляясь, насколько спокойно прозвучал ее голос. Илион взволнованноожидающе посмотрел на нее. – Меня выгнали из дома, – ответила Маша на его немой вопрос.
– А медальон? Вы взяли медальон?
Маша молча протянула его Илиону, но он только взглянул на него и утвердительно кивнул. Маша неопределенно пожала плечами и спрятала медальон обратно в карман куртки вместе с влажным платком.
– Если вы знали, где этот Герман, зачем мне надо было спрашивать о нем? – Задала она резонный вопрос и подумала: если бы она не поинтересовалась у матери об этом неизвестном Германе, ничего бы не случилось.
– Я опасался, что вы мне не поверите и не пойдете со мной, – честно признался Илион.
Ее объяснения прозвучали слишком странно, чтобы быть правдой, она сказала, (у Маши язык не повернулся назвать ее матерью), что ваш Герман волшебник.
Девушка рассчитывала, по крайней мере, на изумленное восклицание с его стороны, но незнакомец ничуть не удивился. Мария не стала больше расспрашивать его. Какое ей дело до него или какого-то Германа, когда с