концовка снилась Глебу уже полгода. Сначала раз в месяц, затем пару раз, а теперь, почти каждый день. Начало снов всегда было разным, это были и приятные сны, и не очень приятные, также были сны, начала которых он не помнил. Зато отчетливо помнил конец. А это всегда заставляло просыпаться в поту и чрезвычайном напряжении, как будто он разгружал ночью вагон с кирпичами, а не мирно спал в собственной кровати.
Так было и на этот раз, Глебу снилось, словно он летит по какому-то незнакомому городу, и в этом мрачном городе ни души. Вот он летит мимо заброшенных обветшалых домов, вот поворачивает на перекрестке направо и, вдруг, перед ним резко возникает незнакомый мужчина. Глеб останавливается и пытается разглядеть незнакомца, всё вокруг становится размытым, как при взгляде через бинокль со сбитым фокусом, а лицо незнакомца, наоборот, становится таким чётким, что видна каждая морщинка. Рот незнакомца медленно открывается и так же медленно произносит, словно нараспев: «Присоединяйся».
В этот момент Глеб всегда просыпался, и на душе его было как-то мерзко, словно её опустошили, словно что-то ускользнуло, а что он не мог понять. Самое пугающее в этих снах было то, что незнакомцы всегда были разные, это были и девушки, и молодые парни, и старики, но неизменно они возникали словно ниоткуда. И взгляд у них у всех был одинаковый, надменный и в то же время какой-то грустный. В нём не было злобы или агрессии, но отчего-то становилось страшно.
«Надо идти к психологу, – подумал Глеб. – А то так и с ума сойти недолго».
Он попытался расслабиться и уснуть, но мысли о сне не выходили у него из головы: «Что, чёрт возьми, всё это значит? …Кто эти люди? …Какое, блин, присоединение?».
Путаясь в мыслях, он всё же уснул и с трудом проснулся в семь десять от звука будильника. Повалявшись немного в кровати, пытаясь вспомнить подробности ночного кошмара, с неохотой поднялся и принялся собираться на работу.
Глеб работал в строительной фирме, занимавшейся поставками строительных материалов, а также, время от времени, бравшей на себя функции технического надзора. Вот в отделе технического надзора Глеб и работал. Работа была ответственная и очень нервная. В свои двадцать семь лет Глеб был уже настолько седым, что выглядел скорее серым, чем черноволосым.
Работа начиналась в девять утра и, проработав там без малого четыре года, Глеб до сих пор не мог себя заставить приехать на работу вовремя. Он не был ни совой, ни жаворонком. Он был чем-то средним, но вставать по утрам ему было очень тяжко. Каждое утро он говорил себе, что приедет домой и ляжет спать не позднее одиннадцати. Вечером же у него не было никакого желания ложиться спать так рано. И, Глеб ложился не раньше часа ночи. С утра было не проснуться, снова были мысли о предстоящем вечере, но вечером всё повторялось опять.
Бриться Глеб тоже не любил, поэтому взглянув с утра в зеркало на свою пятидневную щетину, он понял, что и сегодня обойдется без бритья. Тем более и на работе все привыкли видеть его обросшим чаще, чем гладко выбритым.
Наскоро почистив зубы и умывшись, Глеб сделал пару быстрых