спасибо, родная страна!» У меня такое детство и было.
Когда родители вернулись с Дальнего Востока, у нас была комната в общежитии. Я ее помню, хотя был маленький. И помню свой первый испуг от гимна Советского Союза. Родители забыли выключить радио, и вдруг в 6 утра он заиграл. С тех пор я всегда боялся гимна Советского Союза. Музыка такая мощная, что с тех пор я очень сильно заикался. Через пение у меня это прошло. Потому что поющие люди не заикаются.
Поскольку в Советское время сажали за тунеядство, то каждый человек должен был работать. А куда девать детей? Для них было огромное количество яслей и садов. Мама работала заведующей детскими яслями. Я рос в атмосфере ее профессии – утренников, елок, детских стихов, песен. И когда я начал играть на баяне, мама попросила, чтобы я выручал ее: баянист часто запивал. И я его заменял, играл на утренниках. Что-то разучивал по нотам, а что-то играл от себя. Так я начал сочинять музыку.
2.
Когда наступило время тинейджерства, мы стали бродить по разным уголкам в поисках любви. В Брянске было место, которое называлось «Бродвей» – позже оно стало называться бульваром Гагарина. Это пешеходная улица от парка Толстого до площади Ленина. Молодежь ходила в обе стороны и флиртовала. Это было летом, осенью и весной, а зимой мы собирались на катке и катались по кругу. Каждый день мы катались на катке, играла музыка, мы влюблялись, расходились, были всякие отношения – и серьезные, и даже кровавые. Там я впервые услышал ансамбль «Поющие гитары» и совершенно обалдел от песни «Для меня нет тебя прекрасней».
Когда спрашивали: «Кем вы хотите стать?» Я отвечал всякую фигню: «Летчиком, дрессировщиком зверей». Но я очень доверял родителям. Отец меня привел в музыкальную школу, а там уже не было мест. И мне говорят: «Простучите что-нибудь, не надо ни петь, ни играть, прежде всего надо иметь чувство ритма.» Когда я попал в Америку, я узнал, что там детей сначала обучают именно ритму. Сначала они стучат на барабанах, а потом изучают мелодию, гармонию, сольфеджио. И я простучал так, что меня сразу взяли в музыкальную школу, у меня оказалось хорошее чувство ритма. Позже я написал об этом песню «Пой, Вася».
Во мне была заложена программа, что я должен быть лучшим. Поэтому я не собирался в стаи, не бродил по улицам. Когда наступило тинейджерство, все объединились в банды, некоторые потом сели в тюрьму, а я стал ходить в библиотеку. Она меня спасла. Я ходил туда и читал под зеленой лампой. Мама мне говорила: «Сынок, ищи невесту в библиотеке». Я невесту не искал, но когда наступила первая несчастная любовь, я тоже ходил в библиотеку, а не заливал горе спиртным. И под зеленой лампой, читая Чехова, я беззвучно рыдал. Меня спасла библиотека. И я всегда говорю: «Чтобы пройти этот трудный возраст, нельзя собираться в стаи, фракции, партии – нужно быть одному». И я был одиночкой.
3.
Брянский институт транспортного машиностроения. Там 5 лет я проиграл, пропел, ничего не учил. Как я закончил его – не знаю. Я поступил в институт довольно легко, схватывал всё на лету, память была очень хорошая. Еще перед