хочу с вами поговорить. Наедине, – многозначительно покосился на выводок детёнышей.
Ребятня медленно прошла мимо родительницы, с опаской косясь на нож, прошмыгнула мимо меня – и высыпала за дверь. Кто-то из них вернулся чуть погодя и беззвучно прикрыл дверь, забытую открытой при поспешном отступлении.
– Ты будешь о ней заботиться? – спросила женщина, устало опускаясь на лавку.
Пылко отвечаю:
– Разумеется!
– Я тебе не верю. Мужчины любят обманывать, – она нахмурилась и как будто постарела лет на десять-пятнадцать.
– Чем мне доказать вам?..
– Когда она вернётся, мы пойдём в церковь. И если ты действительно хочешь заботиться о ней, тогда женишься на ней.
Церковь… Торопливо отвернулся от матери Сеньки, чтобы она не увидела, как перекосило моё лицо от упоминания этого страшного места: тело ещё не забыло самых жутких слов, особенно того, которое ранило одним своим звучанием, и было ещё более неприятным для детей луны, чем упоминание о безжалостной разящей заре.
– Если ты уже женат или не хочешь брать в жёну мою Софью, тогда убирайся сейчас же, до её возвращения! – хозяйка поднялась и мрачно вонзила нож в столешницу, – Или я тебе убью! Клянусь, я тебя убью!
Меня поразила ненависть в её глазах. И лишь позже я понял, чего она боится: когда-то давным-давно она была молодой и глупой, доверчивой и способной любить – и осталась одна с маленьким ребёнком… Тот не перенёс тяжёлой голодной жизни… мне жаль эту женщину и я… похоже, я люблю Сеньку… но пойти в церковь… Ох, меня бросает в дрожь от одного воспоминания об этом месте! И если я вдруг осыплюсь пеплом, едва ступив на первую ступень церковной лестницы, что станет с моей Сенькой? Люди подумают, будто я дьявол, а она – соблазнённая мной девчонка. Люди расправляются с другими так же хладнокровно, как заря с нами… С теми, кем я был ещё этой ночью… Но меня так пугают те же вещи, что и прежде… Так, значит, часть Тьмы осталась во мне? Её не всю выжгли солнечные лучи?
И я был близок к тому, чтобы сбежать, даже оглянулся на входную дверь, прикидывая, сколько до неё шагов. А потом вспомнил о недавних родственниках. Они не простят моей измены. Если не смогут справиться со мной, тогда уничтожат ту, из-за которой я лёг под солнечные лучи. Ох, бедная Сенька! Я люблю тебя больше жизни, но из-за меня ты теперь можешь погибнуть! Что же я с тобой сделал?! Зачем я вообще встретился с тобой?!
Но мир не изменился, как ни молил я: опасность для единственного дорогого мне существа не исчезла в пламени Божьей милости. Да и дети ночи, полагаю, остались невредимы, всё так же отсыпались в каких-нибудь пещерах или подземельях, накапливая силы для встречи со мной. А может, они не поймут? Ну, хотя бы не сразу догадаются? Ведь они не знали, что я дерзнул встретиться с разящей зарёй! Но они помнят, кто «сделал Кирилла слабым» – и непременно придут к ней. Даже если они не поймут, что случилось со мной, они обязательно найдут Сеньку – и растерзают её. Они злые после проигрыша в битве другому клану – и непременно сорвут на ком-то злость.
Скрипнула дверь – и бледная девочка-подросток растерянно