на круглую сумму. И как его запихали полуголым в раздевалку девушек ради забавы. Все смеялись тогда так злобно, а сейчас казалось, что это были такие веселые деньки, и обида уже превратилась в смех. После этого Руперт, однако, не стал позже пользоваться у девушек большей популярностью во времена студенчества. Правда, и ему было не до них.
Хорошо, что он встретил Салли, девушку своей мечты. А встретился Руперт с ней при очень странных, но таких банальных обстоятельствах… Он, порой, сам поражался, какая череда случайностей произошла, только бы они встретились.
В общем, Руперта жизнь устраивала. Он имел почти все: и дочь, и квартиру, и работу в банке, за которую довольно неплохо платили. Стоун был счастлив в настоящее время.
Лихо вскочив на последнюю ступеньку крыльца своего подъезда, Руперт обернулся лицом к улице. Веяло прохладой, росинки свисали с травинок, фонари еще горели, а за домами алел рассвет. Прохладный ветер тихо завывал в кронах деревьев, отчего казалось, что они пели. Все было прекрасно.
Стоун улыбнулся миру и вошел в подъезд. Перепрыгивая через две ступени, как школьник, Руперт прискакал к двери своей квартиры, на ходу второпях достал ключ и тихонько всунул его в замок.
Квартира была объята тишиной. Только в дальней комнате сладко сопела Карен.
Стараясь не разбудить свою любимую дочь, Руперт снял пиджак, аккуратно поставил на пол коридора пакет, снял туфли и осторожно прошел в спальню дочери.
Карен лежала, укутавшись одеялом, и сладко спала. Однако, когда Руперт вошел, она резко обернулась, уставилась на него, словно впервые его видела, а мгновение спустя на ее лице засияла улыбка.
–Как прошла ночь? Надеюсь, ничего страшного? Много было твоих старых друзей, облысевших сильнее, чем ты? – игриво сказала дочка Руперта, с улыбкой выстреливая вопросы один за другим. Карен всегда улыбалась. Эта девочка пятнадцати лет, казалось, никогда не грустила. «Оптимизм у нее в крови», – так говорил всем отец. – «Салли оставила это, как наследство», – горько добавлял он.
Салли Стоун умерла от рака поджелудочной железы, когда Карен было четыре года. Дочь тогда, как ни странно, понимала, что происходит, и день похорон ее матери был единственным днем, когда девочка плакала. С тех пор Карен старалась улыбаться как можно чаще. Вероятно, она думала, что мама так бы хотела.
Руперт слабо, но счастливо ответил улыбкой, и, даже не раздевшись, рухнул на кровать, стоящую рядом с кроватью дочери. Подпрыгнувшее одеяло накрыло его с головой, а когда оно опустилось, Руперт уже крепко спал после бурной ночи.
–С тобой не соскучишься, – саркастически рассмеялась Карен. Она нехотя встала с постели, заботливо поплотнее накрыла одеялом отца и пошла в душ.
Прохладная вода освежила Карен, и она уже бодрая прошла на кухню. Терпкий запах свежезаваренного кофе наполнил всю квартиру в мгновение ока. Сегодня было воскресенье, никуда не надо было спешить, и можно было просто целый день посидеть у телевизора с чашкой кофе и атрофировать себе