Трудно объяснить… На ум приходят банальные слова: невзгоды закаляют, характер вырабатывается в горниле испытаний и тому подобное. Но в этих стертых выражениях заложены никогда не стареющие истины.
– Итак, да здравствуют сложности! – провозгласил Юра. – А если их нет?
– Их не может не быть, – ответил Валентин Валентинович.
– Почему вы не танцуете? – спросила Люда.
– Не умею.
– Фокстрот – это очень просто.
– Мне поздно учиться.
– Вам? Вы себя считаете стариком?
Валентин Валентинович улыбнулся:
– Скажите лучше, как вам работается на фабрике?
– Стою с хронометром, очень стараюсь, тем более что я дочь инженера, но работницы на меня косятся: я им, по видимому, не нравлюсь.
– Всюду рабочие не любят хронометражистов, – сказал Валентин Валентинович, – а то, что вы дочь инженера… Разве вашего отца на фабрике не уважают? Ведь он крупный специалист.
– Вот именно специалист, – подхватил Юра, – буржуазный спец, учился в Англии, служил на фабрике еще до революции, у хозяев капиталистов, и, значит, сам капиталист. А Люда – дочь буржуазного спеца. У нас обожают наклеивать ярлыки: интеллигент, спец… Я, например, упадочник, у меня, видите ли, упадочные настроения. Почему, отчего – никто не знает, и что значит упадочные, тоже никто толком не знает. Представляю, что бы творилось, если бы узнали, что мы сидим в ресторане, да еще танцуем фокстрот и чарльстон. Нас бы объявили белогвардейцами.
– Вот видишь, – засмеялся Валентин Валентинович, – а ты говоришь, что у тебя нет сложностей.
6
Когда Юра, Люда и Валентин Валентинович подошли к дому, они увидели Витьку Бурова. Он стоял в калитке, вырезанной в воротах, в своей обычной ленивой позе, загораживая проход и не проявляя намерения сдвинуться с места.
Юра оказался позади Валентина Валентиновича. Впрочем, у него все всегда получалось естественно, а значит, и достойно.
– Молодой человек, – холодно произнес Валентин Валентинович, – будьте добры посторониться.
– Места вам мало? – Витька продолжал загораживать калитку широкими плечами.
– Витя, перестань! – поморщилась Люда. Она не боялась Витьки.
– Или вы посторонитесь, или я помогу вам это сделать, – сказал Валентин Валентинович.
Витька лениво подвинулся.
– Чешите, не вы мне сейчас нужны.
– Так будет, пожалуй, разумнее, – оставил за собой последнее слово Валентин Валентинович.
Во дворе, на скамейке, виднелась еще одна фигура – Шаринец.
– Мне сюда, спокойной ночи! – Юра вошел в свой подъезд, оставив Валентина Валентиновича один на один с Витькой и Шаринцом.
Прощаясь с Навроцким, Люда сказала:
– Витька опять к вам привяжется.
– Переживу как нибудь, – улыбнулся Валентин Валентинович. – Вы довольны сегодняшним вечером?
– Очень.
– Я рад, что Юра нас познакомил, – сказал Валентин Валентинович.
– Да, спасибо ему.
–