Олег Владимирович Батухтин

Карманный Авалон


Скачать книгу

дома.

      Ветер набирал силу и яростно гнал мусор по улицам. Мне встречались редкие прохожие, которые с опаской и интересом поглядывали на тучи и торопились домой.

      – Дождь будет, – сказал какой-то старик, – беги домой, сынок, промокнешь. Знаешь ли, апрельские дожди они такие, не успеешь моргнуть, как подхватишь весеннюю простуду.

            Я кивнул и последовал его совету. Когда я подходил к дому на землю уже начали падать первые тяжелые капли. Это не дождь, это ливень. Забежав в подъезд, я отдышался.

      Посмотрев на свой почтовый ящик, я увидел краешек письма, торчащий из темной прорези. Я вытащил письмо и поднялся к себе в квартиру.

      Письмо было адресовано мне. На нем стояло только моё имя, ни адреса, ни индекса, ничего больше. Письма мне не приходили уже года три. Я закурил сигарету и посмотрел на письмо. Оно вызывало во мне некоторое беспокойство, какое-то неясное чувство тревоги. Мне совершенно не хотелось его открывать, но так и не найдя вескую причину, чтобы не делать этого, я вскрыл конверт. В глаза бросился знакомый почерк. Почерк Луизы.

      Дорогой, Алекс. Прости, что не говорю тебе это лично, ибо есть на это свои причины, о которых ты скоро (возможно) сам узнаешь.

      Мне необходимо с тобой попрощаться. Я вынуждена уехать. Очень-очень далеко. Ты самый классный человек, из всех, что я когда-либо знала. Очень сожалею, что так и не сказала тебе это в лицо, но обстоятельства вынуждают меня действовать подобным образом. Видит бог (это метафора), я этого не хотела (а может быть и хотела).

      Я люблю тебя (теперь я точно в этом уверенна).

      Возможно, мы увидимся (на Авалоне!).

      P.S. Ты опять куришь?

      P.P.S. Тебе придется зайти ко мне домой и забрать свои книги. Их там накопилось порядочно. Держи себя в руках, когда будешь общаться с моей бабушкой.

      Луиза.

      На оборотной стороне листа убористым почерком было выведено стихотворение:

      Мир мечты, как поле брани,

      Крики боли вновь.

      Всякий день как будто ранен,

      В жилах стынет кровь.

      И прекрасную когда-то

      Пустоту души

      Вновь наполнят пресной ватой,

      Прелести лишив.

      А душа, устав от бега,

      От пустой мечты,

      Вновь найдет под снегом

      Первые цветы…

      Я дважды перечитал письмо. Но все равно ничего не понял. Я же полчаса назад видел ее. В голове хаотичным водоворотом крутились вопросы: почему Луиза ничего сама мне не сказала этим вечером? Когда она успела принести письмо? Я в замешательстве набрал её номер. Кроме длинных гудков я ничего не услышал.

      Я прошелся по квартире с сигаретой в зубах, лихорадочно размышляя над письмом. Мы никогда не говорили друг другу о любви. Мы оба сошлись на том, что это слово– всего лишь поэтическая метафора и не имеет никакого реального смысла. Что на нее нашло?

      Через двадцать минут я ещё раз набрал её номер. На этот раз трубку взяла бабушка.

      – Здравствуйте,