скованно и сразу же отпустил, отошел к остальным и уставился в землю.
– Я не знала, что ты сегодня возвращаешься в школу, – заговорила Стейси.
Она бросила быстрый взгляд на Дьюса, оценивая его реакцию на сказанное. Уже вовсю пытается походить на него. Неприятно и непривычно видеть на ее лице улыбку с намеком на превосходство.
Я передернула плечами.
Мы со Стейси дружим, кажется, целую вечность. Любим одни и те же фильмы, носим один размер одежды, одинаково одеваемся и одинаково лжем. И летние каникулы раньше проводили вместе. Но между нами есть одна большая разница. У Стейси нет врагов. Вероятно, потому что она постоянно пытается всем угодить. Из нее можно слепить все что угодно: скажешь ей, какой она должна быть, и она тут же такой становится. Стейси далеко до популярной девчонки, но она и не лузер, как я. Она держится нейтрально, избегая и гонений, и излишнего обожания.
После «инцидента», как папа называет случившееся, Стейси дважды заходила меня проведать. Один раз в больнице, когда я еще ни с кем не разговаривала, и второй раз дома, после выписки – я тогда попросила брата сказать ей, что сплю. Больше ни она не пыталась пообщаться со мной, ни я – с ней. Возможно, в глубине души я считала, что не заслуживаю иметь друзей. Что Стейси заслуживает подружку получше меня.
Мне даже жалко ее немного. По ее лицу читалось: она бы с радостью вернулась к нашим дружеским отношениям и чувствует себя виноватой за то, что держит меня на расстоянии вытянутой руки. Но она прекрасно осознает, как теперь будут воспринимать ее дружбу со мной остальные. Если я виню себя за любовь к Нику, то винит ли она себя за любовь ко мне? Быть моей подругой рискованно. В нашей школе это будет означать конец репутации. Социальное самоубийство. И Стейси не хватит смелости, чтобы пойти на этот риск.
– Нога болит? – спросила она.
– Иногда, – глянула я на свое бедро. – Одна радость – на физкультуру ходить не придется. Но я, наверное, вечно буду опаздывать на уроки.
– Была на могиле у Ника? – влез Дьюс.
Я вскинула на него взгляд. Он смотрел на меня с отчетливой неприязнью.
– Была хоть у кого-нибудь на могиле?
– Оставь ее, – пихнула его плечом Стейси и неуверенно добавила: – Она только что вернулась в школу.
– Да, не лезь к ней, – промямлил Дэвид. – Рад, что ты в порядке, Вал. Кто у тебя будет вести математику?
– Вы чего? – взвился Дьюс. – Она может ходить. Так почему не была ни у кого на могиле? Если бы я записывал имена тех, кому желаю смерти, то хотя бы почтил их память.
– Я не желала им смерти, – еле слышно произнесла я. – Он, знаешь ли, был и твоим лучшим другом.
Дьюс приподнял бровь.
Повисло молчание, и я заметила, что на нас бросают любопытные взгляды. Окружающих заинтересовала не стычка, а я, словно до них вдруг дошло, кто я такая. Все медленно обходили нас, перешептываясь и таращась. Стейси тоже это подметила, слегка напряглась и устремила взгляд в сторону.
– Мне пора в класс, – сказала она. – Рада, что ты вернулась, Вал.
И, не дожидаясь