фланг, французы справа, один за ПКСом. В прицел ночного видения казалось, что по дну оврага плещется зеленоватый ручей. Тревога нарастала, сердце билось так, что калаш подпрыгивал, в руках появилась нервная крупная дрожь.
– Митяй, тащи все цинки сюда, открывай, а то вдруг времени не будет.
Митяй притащил патроны и похлопал по прожектору – вдруг загорится. Внутри что-то поискрило, и лампа прожектора медленно накалилась. Митяй осторожно стал поворачивать луч в сторону оврага. Еще не опустился луч в овраг, а уже стали видны горбатые спинки каких-то животных, их глаза то светились ярко-красным, то беловатым блеском. Животные перемещались по оврагу, исчезая и появляясь из нор, которыми оказались усеяны стенки оврага. Видно, пули пробили подземную сеть коммуникаций этих животных. Рассмотреть их подробно не удавалось, уж очень неспокойные твари. Всю ночь в овраге кипела жизнь. Твари дрались, визжали, фыркали, шипели и постоянно чем-то брякали. Ночь прошла без сна. Пару раз по мангалу и по траве у самого поста кто-то прошелестел.
Утром все стихло. Тварей разглядеть не удалось, сигналка на ограждении не сработала, мины не взрывались, только круглые дыры в склонах оврага напоминали о ночном происшествии. Часам к девяти приехал на мотоцикле ремонтник, починил прожектор, наладил связь. Ухмыляясь, выслушал о ночном происшествии, сказал «ищите другого лоха» и уехал. На базу о происшествии докладывал пьяный старлей, долго, сумбурно и невнятно. На том конце провода уже и не слушали и отключились.
– Подмогу пришлют? – спросил Данила у старлея.
Тот, дыхнув перегаром и покачнувшись, просипел: «Пришлют, пришлют», поднялся наверх, взял бинокль и посмотрел на овраг. Что-то пробурчал под нос, ушел.
Французы пошли завтракать, о чем-то переговариваясь между собой и поглядывая в сторону двери комнаты старлея. В двери, обитой жестью, светилось с десяток отверстий. Митяй посмотрел в дырку от пули и увидел, что старлей опять начинает пьянку. Он сидел в одном тельнике за столом, выпив, рычал и стучал кулаком по столу так, что подпрыгивали стаканы и тарелки. На столе лежал калаш и кобура с пистолетом. Старлей встал, его качнуло, он брякнулся обратно за стол, голова свесилась, раздался храп,
Французы сменили Данилу. И он с Митяем пошел завтракать. Открыли пару банок тушенки, разогрели в микроволновке. Заварили лапшу, сгущенку ели ложками, запивая кофе. И тут загрохотал «Корд». Вылетев на верхний этаж, увидели старлея с калашом за плечами, стреляющего из «Корда» по оврагу. Кобура с пистолетом болталась на шее. Французы стояли в углу, напуганные выходкой офицера. Один цинк с патронами для «Корда» опустел на глазах. Отдачей начкара все-таки отбросило в сторону, и Данила оттащил старлея от пулемета. Тот попытался дать в морду Даниле, но не смог вырваться из крепких рук солдата. Данила утащил летёху в комнату, забрав оружие, закрыл его там. Французы заверещали, показывая руками в сторону оврага, один подбежал к ПКСу и стал заряжать. Митяй кинулся к бойнице. В овраге шевелилась серо-черная масса. Твари сновали в норы, выскакивали из нор, падали на спины других, верещали, вставали в