Может на брудершафт? – я надеялся, что моя улыбка сойдет за пьяный флирт. Она меня поняла правильно и ответила гораздо более сладострастным взглядом. Мы сплели наши руки, каждый сделал по два больших глотка, и посмотрели друг другу в глаза. Дистанция между нами значительно сократилась.
– А целоваться? – легкое возмущение и всё та же похотливая улыбка. Я был рад, что это предложила именно она. – Или у тебя девушка?
– Она спит, – сделал маленький шаг ей навстречу.
– А ты нисколько не изменился, – никакой романтики. Вэл знала, что сейчас произойдет.
Не было первых осторожных прикосновений губ – сразу страстно, с крепкими объятиями, и тяжело дыша. Как будто мы оба до этого нырнули в море, долго находились под тяжестью соленой воды без кислорода, а сейчас вынырнули, и этот поцелуй стал первым глотком воздуха. Его так не хватало. Когда наступает такой момент, человек не думает ни о чем другом, кроме удовлетворения своей потребности: дайте больше воздуха! Всё остальное вокруг не имеет никакого значения. Так и для нас не было ничего, кроме страсти двух пьяных задыхающихся душ и тел. У каждого из нас была своя жажда – оба нуждались в чем-то своем особенном, но получить это мы могли только благодаря друг другу. Мне был необходим глоток свободы. Глоток и не больше. Ещё я хотел адреналина и чувства власти над «добычей». Ставки растут. Если это нечестно, подло и гадко, то смотрите главное правило. Если вы считаете меня мразью – это ваши проблемы. Кто из вас в этой ситуации устоял бы перед искушением? «Устоять перед соблазном можно, только поддавшись ему» – так писал Оскар Уайльд. Вы можете соврать мне, но глупо обманывать себя. Я даже разрешу вам назвать меня эгоистичной тварью и сволочем, но в глубине души вы бы хотели оказаться на моем месте или на месте Вэл. Если вы никому не изменяли, значит вам еще не поступало стоящего предложения. У верности тоже есть ценник.
Моя любовь «на одну ночь» только начала разгораться. Это тоже игра, всё тоже одно правило. Игра внутри другой игры. Маленькое сражение на только что открывшемся фронте. Мы целовали друг друга с ещё большим желанием, оставлявшем влажные следы на губах, на шее, на мочках ушей. Руки устроили беспредел, как будто какой-то пошлый кукловод-извращенец управлял ими, как марионеткой. Я запустил пальцы в её мокрые волосы и потянул назад, от себя. Она запрокинула голову, открывая для поцелуев и легких укусов свою шею. Постанывая и всё также тяжело дыша, она продолжала меня крепко обнимать. Вторая моя рука уже скользила по её гладкому бедру. Выше и выше. Под полотенце. Я чувствовал пальцами ее жар и влагу между ног. С губ сорвался стон. Не знаю, на сколько он был громким – я уже ничего не слышал, кроме пульсации где-то в висках. Она меня оттолкнула и посмотрела мне в глаза. Весь здравый смысл был укутан плотной пеленой желания. Взяв за руку, она повела меня за собой в сауну. Там, в центре предбанника – просторном и светлом помещении – стоял большой деревянный стол прямоугольной формы, вокруг которого я успел заметить три лавки.
– Хочу