больше жизни: создавая нашу семью, я строила наши взаимоотношения только на доверии, понимании и бескорыстной любви. Сейчас я благодарю Бога, что он дал мне такого мужа. Я счастлива… Поэтому очень тебя прошу, не хорони себя вместе со мной. Постарайся быть счастливым за нас двоих. Не важно, кто будет твоей новой избранницей, главное, чтобы она была с тобой и тебе с ней было хорошо, чтобы она себя чувствовала комфортно, как и я в своё время. Чтобы вам обоим было хорошо. И, пожалуйста, не забывай детей. Ты теперь у них остаёшься и за отца, и за мать». Сделав опять небольшую передышку, она продолжила: – «Я смиренно буду ждать своего последнего часа. Кроме прекрасных воспоминаний, я себе ничего не оставляю, желаю только побыстрее уйти в мир лучший, где мне будет покойно и я наконец-то перестану болеть и мучить вас. Я же знаю, что при жизни тело страдает больше, чем в миг смерти. Я мужественно сражалась за каждый свой день, несмотря на присутствие страха. А сейчас просто больше нет сил… Устала…
И последнее, – просила она, – пока никому не говори, что это уже конец, не рассказывай раньше времени. Пусть будет всё, как будет. – Заканчивая разговор, Рита просила: – Слёз не надо, не надо…
– Она подняла руку и сделала какие-то движения. – Пусть будет музыка… Пусть поют птицы…» – Вздох. Глубокий, многозначительный. – Вот поэтому, только по просьбе моей дорогой Ритули, вы и не были поставлены в известность заранее. А когда я сам увидел неизбежный конец, тогда и оповестил вас и других родственников телеграммой, говоря о готовящейся операции. А в другой телеграмме – о похоронах.
Лена молчала.
– Ну, вот теперь ты знаешь всё и постарайся прислушаться к голосу разума и просьбе моей жены: слёз не надо. Пусть она последние минуты побудет дома под пение райских птиц и мелодичную музыку, а не под крики отчаяния и горя. Вернуть или поднять её мы уже не сможем. И не упрекай себя за опоздание, это была воля покойной.
Лена ничего не сказала, только в знак согласия покачала головой. Отыскав в своей сумке носовой платок, промокнула слёзы и спохватилась, что не распаковала сумки. Всё ещё всхлипывая, стала выставлять на стол банки с икрой и пакеты с дарами моря.
– А это, – она достала увесистый пакет, – прости, что не вовремя, – и, шумно вздыхая, произнесла: – Вам всем подарки.
Она поставила на подоконник пакет и отвернулась – не выдержав, тихо заплакала.
Альберт ничего не сказал, просто открыл дверь в прихожую. Послышалась приятная, разлив истая музыка в сочетании с трелью соловья. Через минуту-две погода в магнитофонной записи стала меняться. Где-то, пока ещё далеко, послышались раскаты грома, закапал дождь. Голоса птиц притихли, но совсем не смолкли, напоминая о том, что как бы ни бушевала природа, угрожая всему живому громами и молниями, – жизнь продолжается! Пусть под кусточками, пусть под листочками, куда не смогли пробиться капли дождя, всё так же идёт щебетание малых и больших пичужек.Омытая дождём природа ожила, повеселела и стала расцветать дальше, радуя