глянцевый журнал, а ни какая не книга. Потом он понял, по запаху, что курит она тоже не табак.
– Мне нужно собраться, – сказала гадалка, улыбнулась и добавила, – придется подождать. И не дав Альберту ответить, продолжила. – Ты ведь не нуждаешься в дебильной информации, типа, «в последние дни будут живые ходить среди мертвых или кто же, все—таки убил Кеннеди». Это и так очевидно и уже не существенно. Тебе нравятся сказки? – вдруг спросила красавица Сана. – Сказка про рыбака и золотую рыбку?
– Я знаю эту сказку, мне Голос уже рассказывал.
– Вот и славно, значит нам будет легче понять друг друга, если ты правильно постиг мораль этой сказки и научился вовремя говорить себе стоп.
– Значит – три желания?…
– Не совсем так. Ты, похоже, не слишком внимательно слушал Голос. Рыбка не обещала исполнить именно три желания. Она сама решала, после которого перебор, так что вопросы будут, пока мне будет интересно отвечать.
– Не честно…
– Ничего не попишешь дружок, сейчас ты играешь на моем поле… Да, к тому же сын прав – ты не отключенный. Сегодня же и проверим. Я жду тебя в 18.00, – сказала Сана, не допускающим возражения голосом.
Теперь Альберт, конечно, догадался о каком сыне идет речь. Еще он подумал, что если у Саны с Котом одинаковый образ мысли, что не редко встречается у близких родственников, то и спорить с ними бесполезно.
Тантра
Дверь была не заперта.
– Ну наконец—то, сразу иди прими душ и переоденься, – сказал Кот и указал глазами на какой—то пакет. – У нас уже всё готово.
– Послушай, а почему всё—таки я?
– Не знаю, мама так решила. Она там чего—то подсчитала, в общем ты подходишь.
– Еще и не жрали целый день, – проворчал Голос.
Когда Альберт вошел в комнату, на нем была длинная черная хламида. Помещение, в котором он был только утром, стало совершенно неузнаваемо. На полу, по середине, вместо большого стола была нарисована мелом какая то сложная фигура с вписанными в нее символами и непонятными буквами. Рядом стояли толстые витые свечи в канделябрах. Но больше всего его поразила Сана. Когда он взглянул на нее, нижняя челюсть его с чавкающим звуком непроизвольно отвисла. Сана была неузнаваемо прекрасна, то есть красива она была и раньше, но теперь в ней было что—то поистине неземное. На ней была такая же хламида как и на нем, только пурпурного цвета, волосы распущены. Глаза ее были подведены, как у кошки, так сильно, что углы грима наискось убегали от уголков глаз к вискам, в ушах были большие серьги в виде пентаграмм, на шее висело бесчисленное множество тоненьких цепочек со всевозможными амулетами. Она часто и глубоко дышала, зрачки глаз были заметно расширены, видимо она была под действием какого—то снадобья. Тут до Альберта дошло, что всё происходящее весьма серьезно. Тем временем Сана протянула ему длинную дымящуюся трубку.
– Кури, – четко произнесла она каким—то новым глубоким голосом.
– Что это?
– Кури,