«астрал» и последним словосочетанием, придуманным совсем недавно – « несконцентрированный пентакль в перевёрнутом доме Сатурна». Но то, что происходило с Марьяновым Колькой, не входило в голову в качестве понятной вещи. Почему с ним происходит именно то, что заказывают его бабы? И происходит, практически, сразу. Ведь никакого лечения или заговора не было, и быть не могло! Откуда бывшему пьянице-трактористу, сошедшемуся с женщиной из соседнего посёлка в Вологодской области, иметь способности к подобному лечению? Способностей нет однозначно, но Колька Марьянов, чтоб ему пусто было, с ним-то что? Сначала паралич, потом этот идиот вылечивается, теперь и пить бросил. Господи, мысленно обратился Лукич к, сами знаете кому, за что мне всё это, а? Я ведь только денег хотел подзаработать!
Внимание, от начавшейся беседы со Всевышним, переключилось на правую руку. Вроде бы ничего не происходило странного, но было что-то не так. Виктор Лукич с силой обхватил ладонью левой руки правую, и провёл вниз, как будто выдавливал тюбик. Ни боли, ни жжения не было, а было… как будто рука полая и внутри неё, булькая, плавно перетекает жидкость, перемещаясь от ключицы до кончиков пальцев. Такого раньше не было и это ощущение немного настораживало. Но вскоре бульканье и перетекание прекратилось, чему Лукич был, даже, рад. Но теперь от размышлений его отвлекало что-то иное. Теперь его отвлекал стук. Не громкий, ритмически правильный и физически ощущаемый стук. «Экстрасенс» поглядел на ладонь правой руки и, вдруг, позабыл, что надо моргать. Правая ладонь жила собственной жизнью, она стучала по ноге, делала это по собственному желанию и без согласования с хозяином. Виктор Лукич снова пустил в ход левую ладонь, но если и удалось остановить постукивание, то чувствительности в ладони не было. Тут же в его голове прозвучал мысленный приказ – начать эксперимент! Правая ладонь, отпущенная левой на свободу, тут же принялась стучать по ноге. Повторный захват левой – нет чувствительности и ритмики, отпуск – снова стучит. Да что это за…. Полностью переключившись на ощущения своего тела, Виктор Лукич передумал договаривать ругательную фразу. В теле начало происходить что-то такое, что заставило его замереть и только фиксировать изменения, помогая себе движениями вытаращенных глаз.
Бульканье и течка возобновились, плавно перетекая, вопреки закону физики, от ладони к локтю, от локтя – к ключице, от ключицы, минуя ухо, прямо в лоб, остановившись в точке между бровями.
Лукич подтащил глаза под лоб насколько позволяли глазные мышцы, и попробовал рассмотреть чей-то палец, уткнувшийся в межбровную точку, но никакого пальца не было, хотя ощущение было именно таковым.
Давящее чувство в точке перешло в пульсирующее и, как будто жаром, случающимся, когда тебя старательно обсуждают, поднялось по щекам вверх, охватив голову, словно кольцом.
Виктор Лукич задержал дыхание и со страхом приготовился к самому худшему.
– П – ц! – Всё так же, с задержкой дыхания, прохрипел Лукич. – Долечился!
Но,