не наблюдалось, но он был рослым, с крепкими лапами, с крупной, хотя и наивной, мордочкой, на которой всегда весело светились его ясные, лучистые глаза.
И казалось, что жизнь была подарена щенку только для радости и удовольствия. Да и Багира была спокойной и уверенной в завтрашнем дне. Она мечтала о том, как Трезор вырастет большим смелым псом, как найдет себе добрую лохматую подружку, и как, когда-нибудь, они подарят ей, Багире, маленьких внучат, таких же шумных и веселых, как ее сынок. Она мечтала о хорошем. Мечтала, как мечтают все мамы на свете.
Разве кто-то ждет смерти? Она настигает нас неожиданно, в тот момент, когда она совершенно не нужна. Да и нужна ли она когда-нибудь, эта смерть?
…Осень пришла в наши края поздно. Долго-долго в воздухе пахло теплой свежестью, долго деревья не хотели сбрасывать ярких праздничных убранств, и оттого на душе было по-летнему светло. А в овраге, где любили гулять собаки, даже зазеленела трава. И ничто не предвещало беды. Но… она нагрянула…
…Тот одиночный выстрел прозвучал словно из ниоткуда. Багира даже не успела заметить того, кто в нее стрелял. Она просто почувствовала невыносимую боль, посмотрела в последний раз на любимого сына и… закрыла глаза. Навсегда.
– Мама, мама! – закричал Трезор. Он не совсем понял то, что произошло. Сначала он подумал, что мама с ним играет, стал весело подпрыгивать возле нее, нежно покусывать ей бок острыми зубками. Но мама не двигалась. И почему-то не открывала глаза.
– Мама! Мама! – снова закричал малыш. И вновь, и вновь скакал возле нее. Потом он подумал, что она уснула. И стал играть тише, чтобы не разбудить. А потом… потом он все понял.
Этот так сложно – осознать, принять смерть родного любимого существа. Нет таких чувств на свете, которые бы заглушили эту боль. Трезор плакал и кричал. Он то отбегал подальше и громко натужно визжал, то снова подскакивал и, рыча, пытался растормошить уже захолодевшую собаку.
– Мама, мама, мамочка, – рыдал малыш, – ну, проснись. Я больше никогда не буду баловаться… Я больше никогда не стану тебя огорчать… Встань, мама, встань!…
Он с надеждой оглядывался по сторонам, может, ну, хотя бы кто-то, спасет его маму. Но никого не было рядом. А как позвать на помощь – он не знал. И не знал, кого ему надо звать.
– Мамочка, мамочка, не уходи, не бросай меня, – но даже ветер был холодным и неласковым, даже небо глядело понуро и серо в глаза одинокому и брошенному Трезору…
…Почти месяц щенок не отходит от мертвой Багиры. И не подпускает к ней никого. Его подкармливают сердобольные жители села. Трезор благодарно берет принесенную ему пищу, но увести себя от мертвой матери не дает. Рычит, пытается укусить. А когда остается один, садится рядом, терпеливо и добросовестно бережет покой любимой мамы. И так тихо-тихо шепчет ей иногда:
– Прости меня, мама!
А счастье рождается тихо
Судьба не дает нам указаний, не учит восприятию мира и не показывает