Марк Файнберштейн

Записки сумасшедшего велосипедиста


Скачать книгу

дали почитать для самоопределения. Там был вопрос такой: «бывало ли у вас ощущение полной отчуждённости от мира?». Вопрос даже порадовал, значит не один я, вон как его уже удачно сформулировали умные люди. Конечно, бывает, это даже не ощущение, это видение мира какое-то. Оно много мне даёт. Прежде всего, чувство собственной исключительности. Гордого одиночества и вознесённости. Но и цена у такой идеи высокая. Кто меня таким долго терпеть будет? И всё это как-то нестатично даже. Меня швыряет из крайности в крайность – или полное презрение ко всему вокруг, или убеждённость, что я самое никчёмное существо во Вселенной.

      В воскресенье, например, я не умею жить. У нас это первый день рабочей недели. Мне тошно и реальность наваливается, как безжалостный соперник в борцовском поединке. В России говорят: понедельник день тяжёлый. Получается, всё зависит от того, когда начинают работать и в соответствие с этим определяют тяжесть. А здесь воскресенье день тяжёлый. Да и понедельник не лучше. Дело в работе, мать её. Если свою работу ненавидеть, то тяжёлой станет и суббота только от мысли, что завтра опять туда же. Один мой приятель всё уверяет, что это проблема девяноста там с чем-то процентов населения земли. Любит он всякую статистику. Доказывал мне, например, что средний мужчина думает о сексе каждые 4—5 минут. Ну, к статистике я равнодушен. Прочитал у умного человека, что если мой сосед бьёт жену каждый день, а я – никогда, то по этой дурацкой статистике мы бьём жён на двоих через день. Вот вся цена этим социологам. Но в принципе, что-то в этом есть, не особо я встречал людей, работой своей довольных. Но в общем-то знаю парочку. Или врут?..

      Итак, работаю я, как все видевшие меня уже догадались, на рассылке. Катаюсь по Тель Авиву на велосипеде туда-сюда. Человек я довольно религиозный по здешним меркам, хожу в кипе, с бородой, ем кошерную еду. А сегодня мне особо грустно. Одуревшие от своей канцелярии секретарши в адвокатской конторе говорят, что нужно отнести еду на кухню. Всё у них должно быть по порядку. Еда – на кухне, Бумаги – на столе. А мне хочется хлопнуть стеклянной дверью так, чтобы она сломалась. Только одна девчонка на улице Беркович искренне порадовалась сегодня и сказала «спасибо» от всей души. Такой даже отсутствие чаевых прощаю. Общая же картина сегодня довольно унылая. Завтра могут быть мгновенья счастья от взгляда незнакомой красавицы на улице. Так что обобщать не будем.

      Встречаю знакомого шизофреника. Кто-то окликнул меня на Ибн Гвироль, я остановился, долго вглядывался в его лицо, пока не узнал Мора. Мы вместе учились с ним в ешиве, он был абсолютный псих, и я это всегда видел. Я очень боялся его, потому что трудно представить более классического тель-авивского психопата. А раввины почему-то его держали до последнего. Пока он окончательно с катушек не съехал. Как-то снял ботинки, закинул пару экстази и босый пошёл по городу. Его видели, когда он сидел в 5 утра на скамейке на площади Дизенгоф у фонатана и голубей кормил. Много воды утекло, даже фонтан тот уже снесли. Потом он стал ходить по домам раввинов