ей каким-то чудом имя сменить. Она ведь по рождению-то Елизаветой была. А стала Лукерьей. С тем именем всю жизнь потом и прожила. Дочку ее махонькую девушка, что в прислугах у них в доме была, сумела как-то спасти. Нашла она их потом… Но правды никому так и не открыла… Разве можно было такое кому сказать? Тотчас же пристроили бы куда следует! Это теперь все можно… вот и повылазило всякое… Путное, не путное – все можно! И потом… Вот скажи – если бы тебе чуть раньше, когда у тебя самой еще ничего не было, кто-то сказал про все это – ты бы поверила?
Зоя захлопала глазами. Ну, да… вряд ли… Хоть и начитанная она была, и романтизмом не гнушалась, но поверить в такое? Нет, вряд ли…
Женщина, видимо, считала ее мысли, усмехнулась, качнула головой.
– Ну, вот видишь…
– А если бы не получилось… Ну, всякое могло бы случиться… Не встретились бы мы с вами?
– Так ведь встретились же!
Зоя кивнула. Ну, да, встретились.
– Вот потому и велено было мне все тебе передать. Я знаю, о чем говорю. И ты теперь тоже знаешь. Потому и понимаем мы друг друга. А мать твоя не поймет. Бояться за тебя будет, переживать. А ее черные мысли тебе ни к чему. Мать должна светлым крылом свое дитя укрывать.
Зоя помолчала некоторое время. Молчала и собеседница, видимо давая ей время на обдумывание всего услышанного. Подумать, действительно, было о чем…
– И что мне теперь со всем этим делать? – растерянно произнесла Зоя.
– А от тебя тут ничего не зависит, – пожала плечами пожилая женщина, запахнув на груди вязаную жилетку. – Все само по себе будет идти. Одно могу сказать – во благо или во зло дела творить – это тебе самой решать. И непросто будет, иной раз даже совсем тяжко… Но, все равно все будет зависеть только от тебя самой. Так что живи, девонька.
Хозяйка поднялась со стула, и тут Зоя заметила, что она словно стала меньше ростом. Будто бы те знания, которыми она поделилась только что с гостьей, вышли из нее вместе с силами и физическим объемом. Тяжкий, видимо, груз она носила в себе все эти годы. И, как ни странно, но Зоя вдруг совсем перестала ее бояться. Почему – не понимала, но страх ушел.
– А маме можно говорить про все это?
– Маме? Маме-то можно. Только нужно ли ей все знать? Тут я тебе не советчик. Ты уж сама слова подыщи… Она, конечно, все равно спрашивать будет. Но ты покумекай как следует, прежде чем рот-то открывать. Хотя это и так всегда нелишне, – добавила женщина, шагнув к окну. Поправила белоснежный тюль и развернулась к гостье, явно давая знать, что аудиенция окончена.
Уже стоя на пороге, Зоя вдруг развернулась, и чуть было не задала хозяйке неожиданно возникший в голове вопрос: «А, скажите, как, по-вашему – Бог есть?». Она уже собиралась произнести это вслух, но наткнулась на строгий и даже тяжелый взгляд пожилой женщины. «Не богохульствуй!» – «услышала» Зоя где-то в своей черепной коробке, и тотчас же покрепче сжала губы и шагнула из комнаты.
* * *
В один из дней коллега Зои Настя пришла на работу заплаканная.