И самку эту нужно вовремя снять. С гнездом. Не раньше, не позже. А потом запечь целиком. В гнезде. И так подавать к столу. Разделывать уже в блюде. Понимаете? Тут нужно знать и место, и время. Снимешь раньше, жиру мало, не так вкусно. Поздно снять не получится – самка уже вылупится и убежит.
– Послушайте…
Казалось, Птеард будет до ночи рассказывать про птиц, а это в мои планы не входило.
– Нет, это ты послушай!
Старик подошел так близко, что смог ткнуть меня длинным пальцем в плечо. От неожиданности я отшатнулся.
– И Вайрик каждый год приносил по два десятка сарданок. В лучшем виде. Слышишь? И это все… Все! – Птеард махнул на этажерки. – Все должно было перейти к нему. Понимаешь?! – Старик теперь кричал. Перья на костюме вздергивались вразнобой, иссушенный годами подбородок дрожал мелкой дрожью, отчего клокотание в голосе стало невыносимым. – Вайрик был моим сыном! А сорок восемь дней назад появился ваш Теор! – Старик вновь ткнул меня пальцем. – Наговорил ему каких-то небылиц! Увел за собой! И я даже не знаю куда! Только и отследили, что до Старой дороги! Понимаешь, я тебя спрашиваю?! Не знаю, что он там, эта тварь, сделал с Вайриком, но сына своего я больше не видел. – Старик заговорил чуть тише, ковырял меня угольками прищуренных глаз. Между фразами дышал тяжело, с хрипом. – А потом этот проходимец как ни в чем не бывало вернулся в Целиндел! И представьте, разбогател. Принес золотые кубки! У кого он только их украл? Плевать, не мое дело. Бегал тут бедняком, давал представления по тавернам, разве что с костряками не водился, а сейчас лошадей покупает, беднякам бросает монеты, дом себе присматривает в Эйнардлине. Как тебе такое? Хорошо одет, улыбчивый, щедрый. Притащил с собой какую-то свору, говорят, связался с дочерью наместника Багульдина! А?! Весь из себя, будто из луаварского, если не из приобщенного рода. А все золотые кубки. Кубки из мерионитового скобленого золота, которые он привез вместо моего сына! Уж конечно, не на Старой дороге он так обогатился. Даже если подался в крысятники. Там уж давно никто в своем уме не возит ни золота, ни товаров. А если и возит, то под таким конвоем, что и всем вам с вашими топорами не снилось. Не знаю, какие у вас с ним дела. – Старик перешел на ядовитый сдавленный шепот. – Я даже не спрашиваю. Вы хоть тут всю округу разграбьте, называя себя ханголом, вольным путешественником. Плевать. Но Теора вы мне отдадите. По добру. Или вас заставят.
Я сделал еще один шаг назад. Если поначалу старик раздражал, то теперь мне было его жалко. Однако, несмотря на жалость, я решил, что выслушал достаточно:
– Спасибо за приглашение. И за птичек. Я не знаю, что тут…
– Мне! Нужен! Теор! – Птеард закричал во всю силу своего рваного мерзкого голоса: до предела расширив налившиеся кровью глаза, побагровев до коричневых пятен на лбу и брызнув слюной, все это время клокотавшей в горле.
По клеткам затрепыхались птицы.
Дверь за моей спиной распахнулась. Шум дождя.
Кто-то вошел.
– Где он?! – Старик стал ко мне вплотную.
– Будем