Париже он попросил переводчика отвезти его и Л. К. Атаманова на знаменитый рынок «Чрево Парижа», куда они приехали к 4 утра, когда шла основная торговля оптом, там они ели знаменитый луковый суп, разговаривали с мэром этого района Парижа, который без всякой волокиты тут же, за соседним столиком, вел прием посетителей. Папа считал, что рынок является показателем жизни населения, он любил разговаривать с продавцами и покупателями, устраивал маленькие спектакли, торговался, спорил. Маленькая, пока я не сообразила, что это была веселая игра, я очень стеснялась такого поведения отца и никак не могла понять, почему спорщики вполне дружелюбно расходились, а очень часто продавец или бабушка-торговка дарили отцу какую-нибудь красивую морковку или синюю луковицу, а мне – яблоко, а папка покупал в соседнем ряду леденцов и приносил их продавцам «для внуков». Как я теперь понимаю, это тоже были отзвуки его детства.
Быт семьи Ивановых был очень простой. Ели простую пищу – щи всех видов (мясные, пустые, грибные, кислые), каши, овсяный и клюквенный кисели с молоком, селедку, по большим праздникам – заливной судак, жарили свинину, кур, уток. На зиму делали заготовки: квасили капусту, солили огурцы, грибы. В нашей семье и даже в нашей старой коммунальной квартире в Лопухинском переулке Иван Петрович был главным специалистом по засолке капусты (ее обязательно рубили сечкой в деревянном корыте), а также маринованию грибов и солению огурцов.
Одежда тоже самая обыкновенная: косоворотка, штаны, сапоги, даже на самых ранних сохранившихся фотографиях отца – парадные сапожки. Летом бегал босиком, он до самой старости любил ходить босиком.
В церковно-приходской школе, в которую его определили по социальному статусу – официально папа вплоть до 1918 г. оставался «безземельным крестьянином» (что подтверждалось справкой пристава) папа учился средне: отличные отметки по русскому языку, истории, и, конечно, Закону Божьему, по географии – хорошо, по математике – удовлетворительно, редко хорошо.
По окончании приходской школы папу определили в младшее отделение училища живописи, ваяния и зодчества. В этом училище преподавали братья Василий и Константин Спасские. В училище папа поначалу ходил в косоворотке, пиджачке и картузе, несколько отличаясь от других учеников, пришедших туда из более культурных и зажиточных семей. Так что он не входил в компанию, которую описывает в своих воспоминаниях Зинаида Семеновна Брумберг; впрочем, она поступила в училище позже него. В младшей школе проходили общие предметы – русский язык, литературу, историю, географию, математику, добавился еще иностранный язык, который он так и не выучил как следует (отметка – удовлетворительно), а из специальных предметов – рисование в классе голов, торсов, затем натурщиков, копии античных картин, натюрморты. Выезды на природу были очень редки. Преподавалось у них черчение и изучение шрифтов, что позволило ему уже в 16–18 лет работать художником-чертежником в транспортной конторе, а затем – чертежником-архитектором в