и, что-то говоря по рации, направился к нему. Снег нападал на плечи, хоть они не были заметны практически на комбинезоне, но он стряхивал хлопья. И, наблюдая за ними, что-то в голове стало словно стрелять. Снял шлем и упал на колени, взял голову в ладони, давил на нее. Стоящие немного в отдалении от него участники и обслуживающий персонал увидели его состояние. Энри увидел, что он упал, подбежал к нему. «Что с тобой? – и крича по рации: – Срочно врача на четвертый участок». Потушил рацию и стал осматривать зрачки. Гриша уставился в одну точку и, сжимая голову, у него изо рта шла пена, стало плохо, и зрачки глаз зашли за веки. Упал и потерял сознание. Врач появился и подбегал уже к нему, неся с собой небольшую сумочку с препаратами. Следом летел Рерих, обогнал врача и подбежал к лежавшему без сознания. Держа руку на вене, стал нащупывать пульс, но пульса не было. Доктор подбежал уже и, не успев отдышаться, открыл чемоданчик. «Пульса нет», – сказал Рерих. Доктор молча достал шприц, вколол в вену иглу и ввел три кубика. «Сейчас очнется, ему недолго осталось, год максимум». Положил шприц в чемоданчик и взглянул на Рериха. «Год максимум, вы это слышали?» Рерих не смотрел на него, а сидя на корточках возле пилота, держал его за руку. «У него мозг мертвый, он ничего не вспомнит, и будет чудо, если он вообще сможет говорить после инсульта. И их у него было с десяток. Я за то, чтобы снять его с гонок». Рерих на него гневно посмотрел и сказал: «Ты думаешь, я не хочу этого? Мы спокойно могли его поставить на последний этап перед самым финишем, а до этого отснять все в студии. Но он сам сказал, что ему важно пройти трассу, что-то связано у него с ней». – «Тогда закончите быстрее уже эту гонку и все». Гриша сквозь сон слышал обрывок разговора и открыл глаза. Что-то твердое и неприятное было под спиной. Он непонимающе смотрел на них двоих и, облизав пересохшие губы, произнес: «Вы кто и где я?» Все трое на него смотрели с ужасом в глазах. На лицо ему упало несколько снежинок, и он хотел стереть их рукой, почуял, что она зажата в ладони человека, сидящего на корточках и смотрящего на него пристально. Другая рука не повиновалась ему, и, перебросив взгляд на нее, он увидел, что она на повязке держится. Доктор взял его за голову. «Энри, поднимай за плечи, только аккуратно». Подняли его. «Не вставай, посиди немного, препарат хороший, но ему надо время. Подожди минут с десять и тогда можешь хоть плясать», – улыбнувшись, произнес доктор. Гриша не оценил его шутку и молча смотрел в одну точку, уставившись на колесо на своей машине. «Мне надо ехать, гонка идет». И с трудом встал и уже направился к машине. Доктор хотел его остановить, но Рерих одернул его легонько за рукав. Он молча повиновался. Рерих дал команду судьям, и стоящие вокруг участники стали усаживаться в машины. Энри надел ему шлем, застегнул ремни и приделал к руке устройство. Он не говорил ни слова. «Гриша, тебе надо доехать до этой точки», – и показал на навигаторе красную точку. Он
