в твою душу и не пытающиеся окунуть тебя с головой в свою. И вот огонечки эти еще, – она поводила ногой в воде, и огоньки закружились в неоновом водовороте: – Волшебные. Ты веришь в волшебство?
Я некоторое время молчу, слегка ошарашенный этой неожиданной для меня глубиной моей новой знакомой. Глубины восприятия мира большинства женщин, с которыми мне доводилось бывать на отдыхе, хватало лишь на то, чтобы сформулировать свои претензии к сервису отеля. Окажись они со мной на этом острове, уже на второй день свели бы с ума, со скуки жалуясь на недостаточно комфортную температуру воды, слишком тесный номер и недостаточную светскость отдыхающего здесь общества.
А тут незнакомая девушка, вместо того чтобы попытаться выяснить, в каком районе расположена моя квартира в Москве и в каком классе номера я остановился, через несколько минут знакомства спрашивает, верю ли я в волшебство.
– Я не верю в сказочное волшебство, – честно отвечаю я. – Но верю в право каждого человека считать волшебством всё, что ему вздумается. Чтобы стать волшебником, не обязательно уметь творить чудеса. Ты становишься волшебником, когда начинаешь находить чудеса в повседневных явлениях.
Волшебник – это лаборант в фотоателье. Он видит чистый лист бумаги, а потом с помощью специального раствора позволяет на этом листе проявиться фотографии. Он не оценивает композицию кадра и естественность эмоций изображенных на нем людей. Его задача – родить на свет изображение, чтобы его увидели другие люди. Если мы начнем смотреть на мир так же, как этот проявщик – глубоко, многомерно, не через призму наших ожиданий и оценок, то мы увидим для себя много волшебства.
– Или как скульптор, – вдруг подхватывает Оля, удовлетворенно кивнув моему ответу. – Создает ли скульптор фигуру из камня или просто освобождает от лишнего уже существующий в куске камня образ?
– Или так, – соглашаюсь я, подумав. – Так даже поэтичнее.
– Ты забавный, – говорит Оля. – С тобой будет не скучно.
Смущенно пожимаю плечами, и мы еще некоторое время молча наблюдаем за игрой света в воде. Потом Оля, опершись рукой на мое плечо, поднимается с песка и потягивается, разминая затекшую спину.
– Наверное, мне пора отдыхать, – произносит она сквозь зевок. – Я устала.
– Ты чувствуешь себя уставшей? – удивляюсь я, вспомнив свое невероятное ощущение бодрости, не отпускавшее меня с момента пробуждения в самолете до самой ночи.
– Да, я направилась сюда сразу после работы. Меня выдернули внезапно, я даже не успела толком подготовиться.
«Похоже, что Оля прилетела на остров по горящей путевке», – думаю я, но ничего не произношу вслух, а тоже поднимаюсь на ноги, подхватываю горящую лампу, и мы направляемся в сторону отеля.
Мы подходим к стойке портье, чтобы вернуть позаимствованный Олей фонарь. За стойкой дежурит тот же парень, с которым я познакомился в день своего заезда. Все с той же неизменной любезностью он принимает из моих рук старомодную