птиц Воронова котла.
– Кахла, – закричала я, – мне кажется, нам нужно отсюда выбираться!..
В отдалении раздался странный грохот, и тут я поняла, что всё вокруг перестало быть серым. Туман запылал тёмно-красным отсветом, напоминавшим старую кровь. Я услышала, как закашлялась Кахла, а через мгновение почувствовала то же самое: ужасное жжение в глазах и лёгких – ощущение, что всю тебя обжигают разъедающие испарения. Я судорожно закашлялась, диафрагма резко сжалась. Что же такое произошло?
– Газ, – просипел Оскар. – Кахла… назад!
Он цепко схватил меня за руку, а я крепче ухватилась за Аркуса. Ощутив мощный рывок, мы выскочили из туманов. Я ударилась обо что-то голенью, споткнулась и была вынуждена отпустить руку Оскара. Котёнок, зашипев, вонзил в меня когти – потом я обнаружила восемь царапин, небольших, но глубоких. Я по-прежнему ничего не видела, слёзы, ослепляя, текли по щекам, я закашлялась, отхаркиваясь, а когда попыталась смахнуть слёзы свободной рукой, стало ещё хуже, словно жаркие кроваво-красные газовые испарения плотно прилипли к коже. Тяжёлые частые дождевые капли вмиг намочили мои волосы и свитер, но я была только благодарна дождю. Я чувствовала, как капли смывают с кожи жгучую плёнку, и подняла лицо вверх, стараясь не закрывать глаза, чтобы дождь мог унять ужасное жжение.
Так я стояла несколько минут, прежде чем ко мне медленно стало возвращаться зрение.
Всё вокруг нас было погружено во тьму – не такую кромешную, какая бывает далеко за городом, а больше похожую на темноту, наступающую при включённых фонарях. За ноющее ощущение в голени я могла поблагодарить скамейку – абсолютно обычную зелёную скамейку из железа и пластмассы, какие стоят в парках. И на мгновение у меня возникло странное, похожее на сон, ощущение, что я вернулась в знакомые места. Но хотя на первый взгляд некоторое сходство имелось, этот сад не был Звёздным парком у меня дома. Цветы и деревья выглядели совсем по-другому. Кусты фуксии за скамейкой возвышались на целый метр, напоминая непроходимую чащу, а росшие на аккуратных клумбах большие белые колокольчики источали такой сильный сладковатый аромат, что сразу после газовой атаки он казался скорее удушающим, чем приятным. На толстом дереве, на другой стороне дорожки, окаймлённой полоской бледной травы, сидели четыре крохотные обезьянки, не отрывая от нас огромных глаз.
Нет, мы определённо оказались не дома. И не очень-то приблизились к Воронову котлу – заключила я. Но где же мы тогда очутились? И что произошло с дикими тропами?
– Аапчхиии. О нет. Аааааапчхиииии. Хрррк. Что это была за… жуть? – запричитала Никто.
Она двигала крыльями вверх и вниз короткими рывками, напоминавшими работу стеклоочистителей, не потому что пыталась взлететь, а потому что ей постоянно приходилось бороться с желанием коснуться ими глаз.
– Расправь крылья, чтобы дождь мог их как следует очистить, – предложила я.
Она так и сделала, но крылья по-прежнему судорожно подрагивали, и даже в неярком освещения парка я заметила, что её глаза покраснели и опухли. Неужели мои пострадали так же