и подобрала с пола поводок, на Джудит повеяло ее духами, запах был густой и сладкий, как памятный аромат цветов «храмового дерева» в садах Коломбо, что начинают благоухать только после захода солнца, с наступлением ночной темноты. – Спасибо, что приласкала его. Ты любишь пекинесов?
– Я люблю всех собак.
– Но это собака особенная. Собака-лев. Не так ли, мой дорогой?
Ее немигающие, ослепительно-синие глаза, окаймленные длинными черными ресницами, зачаровывали. Джудит не могла отвести от них взгляда и молчала, не зная, что сказать. Как будто понимая ее состояние, миссис Кэри-Льюис улыбнулась и, повернувшись, пошла к выходу. За ней, как свита за королевой, последовала процессия, состоящая из ее пса, дочери и Уилла, который слегка пошатывался под тяжестью взваленных на него коробок. Проходя мимо Молли, миссис Кэри-Льюис на мгновение задержалась.
– Вы тоже снаряжаете ребенка в «Святую Урсулу»?
Молли несколько растерялась.
– Да. Да, я тоже…
– Скажите, вы видели когда-нибудь столько отвратительного тряпья? – Она рассмеялась и не стала ждать ответа. Только взмахнула рукой в неопределенном жесте прощания и повела свою маленькую свиту дальше, вниз по лестнице, пока все они не исчезли из виду.
Молли, Джудит, пожилая продавщица молча проводили их глазами. Этот уход оставил после себя какую-то пустоту, какой-то странный вакуум. Как будто внезапно потух свет или солнце скрылось за тучей. Джудит пришло в голову, что такое, вероятно, происходит всякий раз, когда миссис Кэри-Льюис выходит из комнаты. Она унесла свои чары вместе с собой, и осталась лишь серая повседневность.
Первой молчание нарушила Молли. Она откашлялась, прочищая горло.
– Кто это такая?
– Это? Миссис Кэри-Льюис, из Нанчерроу.
– Где это – Нанчерроу?
– Недалеко от деревни Роузмаллион, по дороге на Лендс-Энд. Очень красивое место, у самого моря. Я раз бывала там, в сезон цветения гортензий, мы ездили туда на пикник, когда я еще училась в воскресной школе. Ехали на автобусе, с воздушными шарами, пили чай на открытом воздухе, в общем – повеселились на славу. И нигде не видела я такого сада, как там.
– А эта девочка – ее дочь?
– Да, это Лавди, ее младшенькая. У нее еще двое детей, дочь и сын, но они уже почти взрослые.
– У нее есть взрослые дети? – В голосе Молли звучало недоверие.
– Глядя на нее, в это невозможно поверить. Стройна, как девочка, и на лице ни единой морщинки.
Лавди. Лавди Кэри-Льюис. «Джудит Данбар» – это звучало, как тяжелая поступь человека, страдающего плоскостопием, – один шаг вперевалку, другой… А «Лавди Кэри-Льюис» – удивительное имя, легкое как пух, как бабочки, кружащиеся на летнем ветру. Человеку с таким именем не о чем беспокоиться: удача сама идет в руки.
– Она идет в «Святую Урсулу» на полный пансион? – спросила Джудит у дамы в мрачном черном платье.
– Нет, не думаю. По-моему, она будет на выходные уезжать